Тема родины у Блока приобретает мощное звучание к концу его творчества, однако стихи о родине встречаются и в самых первых его сборниках (“Ante lucem”, “Распутья”). Стихотворение 1905 года “Осенняя воля”, включённое поэтом во второй том его стихов, стоит в преддверии цикла “Родина” (1907–1916), целиком написанного о чувствах поэта к России.

Уже первая строка “Осенней воли” отсылает читателя к русской поэтической традиции размышлений о месте человека в природе, о его чувствах к ней: это парафраз строки Лермонтова “Выхожу один я на дорогу”. Переклички с этим лермонтовским стихотворением мы встречаем и дальше в “Осенней воле”: появляется тема одиночества, пустыни (герой оказывается один в безлюдном пустынном пространстве), дороги (у Лермонтова герой выходит “на дорогу”, у Блока — “на путь знакомый”), песни (герой Лермонтова хочет “день и ночь” слушать “сладкий голос”, поющий про любовь, герой Блока — “голос Руси пьяной”, он слышит “нищего, распевающего псалмы”, поёт “про свою удачу”).

Есть желание слиться навек с природой, противопоставленное смерти: у Лермонтова герой хочет “забыться и заснуть! // Но не тем холодным сном могилы…”, а так, чтобы рядом

…вечно зеленея,
Тёмный дуб склонялся и шумел.

Блоковский герой хочет навсегда соединиться с нею и не может этого не сделать:

Приюти ты в далях необъятных!
Как и жить и плакать без тебя!

В обоих стихотворениях герой сначала созерцает и описывает природу, потом обращается к своим чувствам и желаниям. Говоря о себе, герои обоих стихотворений переходят на просторечие: “Жду ль чего? Жалею ли о чём?” (Лермонтов), “Запою ли про свою удачу, // Как я молодость сгубил в хмелю…” (Блок).

Однако у этих двух стихотворений есть очень важное различие: если у Лермонтова описывается какая-то абстрактная земля, “пустыня”, которая “внемлет Богу”, на которой лежит некий божественный отпечаток, и этой землёй можно только восхищаться, противопоставляя себя ей (Лермонтов использует нарочито разные стили, когда говорит о земле и о герое), и “искать свободы и покоя” в ней, то у Блока желанная земля — это его родина, его родная земля — Русь — и родная природа, которую можно просто любить.

Какой же предстаёт Русь в “Осенней воле”? В этой родине нет никаких элементов современной Блоку действительности: в ней почти нет людей (только одинокий “нищий, распевающий псалмы” и “много нас — свободных, юных, статных”, которые умирают без любви к родине — в финале стихотворения), нет города, фабрик, рабочих, бедняков, блудниц — того, о чём Блок писал в предыдущих своих стихах. То есть родина в этом стихотворении — это некий универсум, где возможен контакт любящей души с природой. Здесь нет даже Бога — только герой и “дали необъятные”. Однако родина в “Осенней воле” — это не только простор. В стихотворении есть детали, показывающие “страны родимой нищету”: пустынный путь, “жёлтой глины скудные пласты”, нищий, “мокрые долы”. Создаётся скудный, однообразный пейзаж, рождающий только уныние и грусть. Это чувство в своём восприятии родины Блок считает очень важным, неотъемлемым от образа родины: не случайно рядом стоят строки “Над печалью нив твоих заплачу” и “Твой простор навеки полюблю”, слова “жить” и “плакать” в последней строке стихотворения. Тем не менее на этом тусклом фоне есть яркие пятна, выделенные цветом и эмоциями, интонацией: есть красный цвет “густых рябин в проезжих селах” во втором четверостишии, в третьем герою “призывно машет” узорный, “цветной рукав”, а рядом “пляшет // И звенит, звенит, в кустах пропав”, его веселье.

На этом причудливом фоне стихотворения ярче проступают и черты родины, и взаимоотношения героя с нею. Герой видит, что его родина — земля нищая, сирая, пьяная; и просторечие, которым герой заговорил о себе, нужно затем, чтобы показать не бездну между нею и собой, а близость и сходство с ней: его песня перекликается с песнями родины, его “молодость в хмелю” — с “пьяной Русью”, отдыхом “под крышей кабака”. Описание родины наполнено множеством конкретных деталей: “битый камень”, “упругие кусты”, “густые рябины в проезжих селах”, кабак, “нищий, распевающий псалмы”; появляются реальные черты русской жизни: бедность, кабак, тюрьма, песни, пьянство. Это напоминает нам строки из стихотворения Лермонтова “Родина”:

С отрадой, многим незнакомой,
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно;
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужиков.

Сходство строк лермонтовской “Родины” и блоковской “Осенней воли” очевидно: герой видит и любит в родине природу и отдельные стороны русской жизни: сельский быт, пьяных мужиков, песни, дорогу. Однако есть и отличие: Блок не только не поэтизирует простую русскую жизнь, но и не описывает её так подробно, как Лермонтов, у него почти совсем нет людей. Зато в приметах этой жизни у Блока проявляются удаль, разбой, которых нет у Лермонтова: “разгулялась осень в мокрых долах”, герой “молодость сгубил в хмелю”. Появляется и “окно тюрьмы”, которая немыслима в лермонтовской “Родине”.

Герои обоих стихотворений описывают русскую жизнь, как они её видят и чувствуют. Однако если герой Лермонтова — лишь созерцатель, который эту жизнь “встречает по сторонам”, скача по дороге и “взором медленным пронзая ночи тень”, то герой Блока сам участвует в этой жизни, отправляется, как “каменным путём влекомые” нищие и странники, в путь, погружается в эту жизнь.

Эти два стихотворения объединяет и тема странности любви героя к родине. Но любовь эта разная. Лермонтовский герой говорит о своей любви как о не поддающейся никакому разумному истолкованию (“Не победит её рассудок мой”). Он отказывается от любви и уважения к России как к стране, славной своими воинскими победами, к Руси с её “тёмной старины заветными преданьями” и испытывает нелогичную, непонятную привязанность к простой, незаметной жизни в русских деревнях.

Герою Блока, наоборот, именно родина может дать покой и ясность. Он не в силах противиться желанию уйти в эти “дали необъятные” и не знает, как жить без них (“Как и жить и плакать без тебя!”). Родина ему близка, и слиться с нею значит для него соединиться с чем-то родным и давно любимым. Однако он осознаёт, что путь этот гибелен, — недаром в стихотворении так ясно присутствует тема смерти: это не только люди, которые “умирают, не любя”, но и герой, умирающий в любви (о своём пути к родине он говорит: “И земля да будет мне легка!”, а так обычно говорят об умерших — “Да будет земля ему пухом!”).

В желании героя соединиться с родиной есть некоторое противоречие: он ищет покоя, приюта, любви, а устремляется в “дали необъятные”, которые как раз “приютить” не могут. Однако герой осознаёт всё это и своё обращение к родине воспринимает как сознательный выбор (не случайно в названии стихотворения присутствует слово “воля”):

Нет, иду я в путь никем не званый...

Итак, нарочито следуя в своем стихотворении традициям русской поэзии, Блок создаёт совсем новую Русь и спектр чувств к ней. Их причудливое, парадоксальное сплетение лежит в основе построения этого стихотворения. Неясность, “непрозрачность” его смысла подчёркивает странную любовь героя к родине (вспомним, что стихотворение Лермонтова, где говорится о “странном”, не поддающемся логике чувстве, имеет очень чёткую и логичную композицию, герой уже в первых строках стихотворения прописывает, что он любит в родине, а что — нет). “Осенняя воля” начинается с описания тусклой природы, которая так дорога герою, несмотря на ее скудость и сирость. Второе четверостишие раздвигает план стихотворения за рамки конкретного пейзажа, появляются “кладбища земли”. Во втором и третьем четверостишиях добавляются яркие пятна, разнообразящие этот унылый пейзаж. И герой отправляется в путь за “узорным, цветным рукавом”, неизвестно чьим. Желание приблизиться к этому яркому пятну перерастает в желание слиться с природой, появляется сильное интимное чувство и ощущение неотделимости от природы в финале стихотворения.

Всё стихотворение написано пятистопным хореем — размером, традиционно использующимся в русской поэзии для размышлений на философские темы. Выделяется одна строка в последнем четверостишии, написанная трехстопным хореем, — “Умирает, не любя”. Так дополнительно подчёркивается эта “странная любовь” к родине, соединяющая жизнь и смерть, радость и плач.

Очём же это стихотворение? О той сокровенной любви к родине, логически необъяснимой, которая привязывает героя к родине, заставляет любить её земной любовью и одновременно мечтать раствориться в её далях, чтобы сохранить полноту своих чувств к ней.