ПАМЯТИ АННЕНСКОГО

К таким нежданным и певучим бредням
     Зовя с собой умы людей,
Был Иннокентий Анненский последним
     Из царскосельских лебедей.

Я помню дни: я, робкий, торопливый,
     Входил в высокий кабинет,
Где ждал меня спокойный и учтивый,
     Слегка седеющий поэт.

Десяток фраз, пленительных и странных,
     Как бы случайно уроня,
Он вбрасывал в пространство безымянных
     Мечтаний - слабого меня.

О, в сумрак отступающие вещи
     И еле слышные духи,
И этот голос, нежный и зловещий,
     Уже читающий стихи!

В них плакала какая-то обида,
     Звенела медь и шла гроза,
А там, над шкафом, профиль Эврипида
     Слепил горящие глаза.

...Скамью я знаю в парке; мне сказали,
     Что он любил сидеть на ней,
Задумчиво смотря, как сини дали
     В червонном золоте аллей.

Там вечером и страшно и красиво,
     В тумане светит мрамор плит,
И женщина, как серна боязлива,
     Во тьме к прохожему спешит.

Она глядит, она поет и плачет,
     И снова плачет и поет,
Не понимая, что всё это значит,
     Но только чувствуя - не тот.

Журчит вода, протачивая шлюзы,
Сырой травою пахнет мгла,
И жалок голос одинокой музы,
Последней - Царского Села.