В основе комического всегда лежит какое-то несоответствие, нарушение правильных пропорций. Это несоответствие может быть на языковом уровне (алогизмы, нелепицы, оговорки, имитация дефекта речи, акцента, не к месту звучащая иностранная или иностилевая, например, «ученая» речь), на уровне сюжетной ситуации (недоразумение, одного героя принимают за другого, неузнавание, ошибочные действия), на уровне характера (противоречие между самооценкой и произведенным впечатлением, между словом и делом, между желаемым и действительным и т. д.). Например, распространенный случай — несоответствие самохарактеристики героя тому, что мы знаем о его поступках: «Монашеским известен повеленьем», — говорит Фамусов о себе сразу после той сцены, где он заигрывает с Лизанькой. Это производит комический эффект.

Комическое в речи героев. На это следует обращать внимание в первую очередь, поскольку язык в пьесе (произведении, в котором практически нет слов автора) — основное средство характеристики персонажей.

Речь героев богата комическим элементом, и проявляется он по-разному. Рассмотрим важнейшие комические эффекты и приемы. Грибоедов дает немало иллюстраций меткому афоризму Чацкого «смешенье языков // Французского с нижегородским»: иногда комическую функцию выполняют французские слова как в русском написании («Нет, если б видели мой тюрлюрлю атласный!»), так и целиком записанные по-французски. В некоторых случаях французские слова коверкаются: «Да не в мадаме сила»; .«Что? к фармазонам в клоб?»; «Да от ланкартачных взаимных обучении».

Другой комический эффект связан с коверканьем или неправильным пониманием значения литературных слов. Пример этого — «философствование» Фамусова (сцена с «Петрушкой», действие II, явление 1: «Куда как чуден создан свет! // Пофилософствуй — ум вскружится; // То бережешься, то обед: // Ешь три часа, а в три дни не сварится!»).

Заметим, что мотив «философии», «философствования» не раз встречается в пьесе: эти слова в устах представителей «фамусовского общества» звучат пародийно-профанно. Например, у Скалозуба:
Об них как истинный философ я сужу:
Мне только бы досталось в генералы.

В то же время здесь можно открыть и более прямой смысл: подобного рода высказывания действительно выражают философию этих людей, то есть их взгляд на жизнь, представления о ее ценностях. Отдельно остановитесь на Скалозубе, потому что он выступает изначально в амплуа острослова (на это указывает и его фамилия), но это, как правило, так называемый «армейский» юмор. Мы с нею вместе не служили.

Я князь-Григорию и вам Фельдфебеля в Волтеры дам, Он в три шеренги вас построит, А пикните, так мигом успокоит. Эти слова, очевидно, относятся ко всем единомышленникам Чацкого. Однако, если понимать слово «вам» как обращение непосредственно к Чацкому, возникает грубо-комический эффект: Скалозуб хочет двух человек построить в три шеренги. Очевидно, что Скалозуб на самом деле не остроумен, а, наоборот, тупоумен (кстати, глупость — еще одна важная его черта, заданная в экспозиции: в разговоре о женихах Софья жалуется Лизе, что он «слова умного не выговорил сроду»). Таким образом, языковые эффекты выражают более глубинный пласт комического: противоречие характера.

Комический эффект производят и те реплики Скалозуба, которые не являются шутками — просто стиль его высказываний соответствует стилю мышления:

Довольно счастлив я в товарищах моих, Вакансии как раз открыты; То старших выключат иных, Другие, смотришь, перебиты. Зачем же лазить, например, Самим!.. Мне совестно, как честный офицер.

Взглянуть, как треснулся он — грудью или в бок. Это и просто смешно, и характеризует персонажа как социально-психологический тип.

Еще один языковой прием комического в пьесе — гипербола. Так, Молчалин, стремясь «угождать всем людям без изъятья», доходит до угождения «собаке дворника, чтоб ласкова была». В речи персонажей часто можно заметить алогизм. Разнообразными нарушениями логики изобилует разговор о Чацком после объявления его сумасшедшим:
По-христиански так, он жалости достоин;
Был острый человек, имел душ сотни три.

В таком контексте комично звучит апелляция к христианской жалости (получается, что он достоин жалости, потому что имел три сотни душ), при том что наличие трехсот душ используется и как аргумент в пользу «остроты» человека.

Далее следует спор о количестве душ у Чацкого, который сам по себе комичен, поскольку совершенно неуместен (в этом и заключается комическое несоответствие в данной ситуации): Кроме того, в речи Хлестовой можно заметить еще один пример нарушения логики: «Нет! триста! — уж чужих имений мне не знать» Но одновременно это и характеристика ее как определенного психологического типа: это такого рода шутка, в которой есть «доля шутки».

Этот прием граничит с приемом доведения до абсурда: «Покойница с ума сходила восемь раз». Часто этот прием выглядит так: начинается с более или менее логичной посылки, потом она постепенно доводится до абсурда: «Шампанское стаканами тянул», «Бутылками-с, и пребольшими», «Нет-с, бочками сороковыми».

«В Сенат подам, министрам, государю», — говорит Фамусов, узнав о «предосудительном» поведении его дочери.

Встречаются в речи персонажей и двусмысленности: например, Загорецкий нападает на баснописцев, осуждая их за ...насмешки вечные над львами! над орлами! Кто что ни говори: Хотя животные, а все-таки цари.

Загорецкий хочет сказать, что животные — символы царской власти — не подлежат осмеянию, но последняя строка звучит двусмысленно, поскольку можно понять, что эти слова относятся на самом деле к царям: хоть и скоты они, но все же их как царей надо уважать. Это тем более похоже на правду, что в баснях обычно используется аллегория, и когда речь идет о льве или орле, как правило, имеется в виду действительно царь.

Юмор характеров и юмор положений. Не надо забывать, что Грибоедов опирался на существовавшую в то время комедиографическую традицию: как низкий жанр, комедия включала в себя иногда фарсовые, грубо-водевильные приемы, с падениями, переодеваниями и неузнаваниями, с подслушиваниями и недослышками. В классицизме традиционно различается «комедия характеров» и «комедия положений», хотя чаще всего встречается комедия смешанного типа. Грибоедов широко пользуется этим арсеналом традиционных комедийных средств.

«Горе от ума» — это в значительной степени комедия характеров (на это указывает, например, название и слова Чацкого о себе: «ум с сердцем не в ладу»), но в ней многообразно представлен и юмор положений, грубый комизм (недоразумение — «шел в комнату, попал в другую», — комическое падение, гротескное обыгрывание физического недостатка — глухоты и др.). Есть чисто комедийные характеры, просто смешные: князь Тугоуховский, княгиня Тугоуховская, графини Хрюмины (обратите внимание на «говорящие фамилии»). Характерно, что именно с их появлением на сцене связаны в основном чисто водевильные ситуации. Например: княгиня призывает князя расположить к себе Чацкого, как молодого неженатого кавалера, но затем, узнав, что Чацкий не камер-юнкер и не богат, кричит: «Князь, князь! Назад!» В пьесе есть и черты комедии положений: например, Репетилов падает, произнося: «Тьфу, оплошал» — из чего сразу следует, что это комический персонаж. Репетилов и здесь соотносится с Чацким, который тоже падает, едва появившись на сцене. Однако падение Чацкого к ногам возлюбленной («Чуть свет — уж на ногах! и я у ваших ног») — романтический жест, традиционно призванный возвысить героя, а в случае с Репетиловым это грубо-комический эффект. Репетилов сам по себе — пародийная фигура (на что указывает и его фамилия), и прежде всего это пародия на Чацкого. Значение этой параллели двояко: благодаря ей образ Чацкого, с одной стороны, возвышается (по контрасту с Репетиловым), с другой — заметно снижается (отражаясь в Репетилове, как в кривом зеркале). В «Горе от ума» вообще много пародийных эффектов. Так, часто встречаются параллельные ситуации, из которых одна снижает и пародирует другую: Лизаньку, например, смешит рассказ Софьи о времяпрепровождении с Молчалиным: у нее возникает ассоциация с комической историей: Мне-с?.. ваша тетушка на ум теперь пришла, Как молодой француз сбежал у ней из дому. Голубушка! хотела схоронить Свою досаду, не сумела: Забыла волосы чернить И через три дни поседела. (Продолжает хохотать.) Софья принимает это на свой счет: (с огорчением) Вот так же обо мне потом заговорят.

И в самом деле, это каким-то образом перекликается с ситуацией, когда в конце пьесы по разным причинам как Молчалин, так и Чацкий вынуждены тоже «бежать» из дома Фамусова, а Софья остается, несомненно, в «досаде». Рассказ о тетке — это своего рода пародия на «мильон терзаний», доставшийся, как мы помним из статьи И. А. Гончарова, и на долю Софьи.

Примечательно, что образ той же «тетушки» возникает снова через три страницы в речи Чацкого: А тетушка? всё девушкой, Минервой? Всё фрейлиной Екатерины Первой? Это воспринимается как еще один намек на Софью — девушку довольно умную и с претензиями (Минерва — богиня мудрости, «София» — в переводе с греческого означает «мудрость»), которая в то же время отягощена наследием воспитавшего ее «века минувшего». Таким образом, мы видим, что все эти параллельно-пародийные сценки и ассоциации не только комичны, но и важны для понимания смысла произведения.

То же можно сказать и о чисто водевильных ситуациях, о которых мы уже упоминали. Например, «разговор глухих» (действие III, явление 20 — разговор графини бабушки с князем Тугоуховским). Надо заметить, что поскольку ситуация, когда один герой не слышит и не понимает другого (Чацкий и остальные персонажи говорят на разных языках: «25 глупцов на одного здравомыслящего человека» — и этот «здравомыслящий человек» даже с Софьей не может найти общего языка), становится сквозным мотивом, непосредственно связанным с основными конфликтами пьесы, — то и эта сцена, не переставая быть комической, приобретает в общем контексте пьесы дополнительное, символическое значение.

Обратите внимание, что мотив глухоты (и близкий к нему мотив неспособности слушать и слышать) в комедии является сквозным, проводится через ряд эпизодов и персонажей (начиная от реплики Лизы: «Вы глухи, Алексей Степаноч!.. // И слышат, не хотят понять», — и до реплики Чацкого в его последнем монологе: «И слушаю, не понимаю») и приобретает множество оттенков — в широком диапазоне, от грубо-комического, гротескного до трагикомического и обобщающе-символического.

Например, соотнесите диалог Чацкого и Фамусова, где последний затыкает уши (покажите, в чем грубо-комический эффект этой сцены), с диалогом Тугоуховско-го и графини-бабушки. Вы увидите, что в обоих диалогах в комическом контексте вдруг всплывает тема «бунта». Перед нами, таким образом, важный социальный символ: этим героям везде «слышится» бунт, даже там, где его нет. Другое значение символа: когда человека «не слышат», его перетолковывают на свой лад. Кульминация развития мотива глухоты — заключительный монолог Чацкого в III действии. (Почему?) Однако существенно, что и Чацкий часто не слышит других и этим чем-то напоминает того же князя Тугоуховского. Грибоедов как будто предостерегает героя, напоминает ему о возможности уподобиться тем, с кем он борется (ср. слова Софьи: «Вот вас бы с тетушкою свесть...»).

Поговорим подробнее о трагикомизме образа Чацкого. Ю. Н. Тынянов в статье «Сюжет «Горя от ума» пишет, что центр комедии — в комическом положении самого Чацкого, и здесь комичность является средством трагического, а комедия — видом трагедии.

Сам автор пьесы, пересказывая основную сюжетную линию в упрощенном виде («Он ей и всем наплевал в глаза и был таков»), подчеркивает комичность, несообразность поведения героя. Даже Ал. Григорьев, видевший в Чацком «героическое лицо», «честную и деятельную натуру», говорил о комичности его («какой исход может иметь энергия несвоевременная»): среда не способна «не только понять его, но даже отнестись к нему серьезно». Поведение Чацкого на сцене бывает смешным, чувствуется, что у него действительно «ум с сердцем не в ладу», а слово часто расходится с делом: например, Чацкий подслушивает Софью, хотя сам — «благородный герой» и ненавидит предателей и доносчиков. Чацкий часто попадает в комические ситуации. Широко известные обличительные речи его не всегда уместны. Впервые увидев Софью после долгой разлуки и будучи искренне уверенным в своей влюбленности в нее, Чацкий странным образом начинает разговор с ней с нападок на ее родственников:
Ну что ваш батюшка? все Английского клоба
Старинный, верный член до гроба?
Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век?..
А тот чахоточный, родня вам, книгам враг,
В ученый комитет который поселился
И с криком требовал присяг,
Чтоб грамоте никто не знал и не учился?
Опять увидеть их мне суждено судьбой!
Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен?..

Здесь нападка на «чахоточного» косвенным образом является нападкой и на Софью, которой он «родня». Чацкий этого не замечает. Не замечает он и иронии Софьи: на ее слова: «Вот вас бы с тетушкою свесть, // Чтоб всех знакомых перечесть...» — он, как ни в чем не бывало, продолжает в том же духе: «А тетушка?..» и т. д. Разумеется, это еще один пример психологической «глухоты» героев. Подводя итог этим наблюдениям, можно сказать, что комические приемы в «Горе от ума» делятся на явные (комическое в языке и речи героев, в водевильных ситуациях и явных противоречиях характеров) и неявные (те параллели, соответствия, которые сразу не заметны: их можно обнаружить только с помощью анализа текста). Сопоставляя реплики разных героев, обнаруживая параллельные ситуации, в которые они попадают, мы видим авторскую иронию. Возможно, именно на этот материал Грибоедов и опирался в первую очередь, когда называл пьесу комедией. До этого Грибоедов написал несколько водевилей, но именно комедия «Горе от ума», столь же простая для чтения, сколь и сложная по своей внутренней структуре, принесла ему настоящую литературную славу. Вспомним слова Пушкина о том, что единственное умное лицо в комедии — сам Грибоедов. Авторская ирония, само существование автора «за кадром» делает пьесу комедией.

«Горе от ума» как политическая комедия. Этот жанровый аспект комедии подробно освещается Ю. Н. Тыняновым в статье «Сюжет «Горя от ума». Добавим к этому еще некоторые соображения. Политический аспект комедии можно понимать двояко: отражение в ней, с одной стороны, злободневных тем и мотивов, с другой стороны — наиболее общих закономерностей политической жизни России, что делает комедию актуальной и в любую эпоху. Оба этих фактора прослеживаются в пьесе. Вы легко можете найти в ней отсылки к злободневным социально-политическим реалиям, а иногда даже к реальным лицам. Так, в одной из реплик Чацкого («Есть на земле такие превращенья...» и далее) многие исследователи видят намек на послевоенную политику Александра I (в духе пушкинских эпиграмм на него). В комедии упоминается Вольтер, карбонарии, франкмасоны («фармазоны»), якобинцы, затрагиваются такие остросоциальные и в сущности запрещенные темы, как крепостное право, либеральная атмосфера Педагогического института в Петербурге. Комедия дышит политическим свободомыслием. Вольные мысли позволяет себе не только Чацкий, но даже — по-своему — Фамусов («Век при дворе, да при каком дворе! // Тогда не то, что ныне, // При государыне служил Екатерине.») и его знакомые «старички», которые «...об правительстве иной раз так толкуют, // Что если б кто подслушал их... беда!». Друзья Репетилова говорят о злободневных проблемах политического строя. (Понимаете ли вы значение слов: «О камерах, присяжных...»? Примечание есть почти в каждом издании.) В теме «женской власти» Ю. Н. Тынянов справедливо усматривает важный историко-культурный и политический аспект (наследие двухсотлетнего «женского» самодержавия). Не случайно комедия «Горе от ума» была запрещена царской цензурой.

Но в содержании комедии есть и другой аспект, актуальный для России в любую эпоху. В ней дан определенный взгляд на социально-политические типы (консерватор и либерал, конформист и бунтарь-революционер, политические «говоруны» и т. п.). Здесь воссоздается не только специфическая атмосфера современного Грибоедову военно-бюрократического режима, но и сам дух национальной политической традиции. Наконец, многое из этого характерно не только для России, а имеет универсальный характер, встречается всегда, пока существует государство. Таким образом, «Горе от ума» — политическая комедия в обоих смыслах этого слова.