Начало двадцатого века ознаменовалось появлением таких пьес, как «Вишневый сад» А. П. Чехова и «На дне» М. Горького. Эти два произве­дения были столь нетрадиционны по своему построению, поставленным вопросам, что их авторы по праву стали считаться основоположниками современной драматургии. Пьесы, конечно, во многом отличаются друг от друга, но существует и сходство. Оба произведения, как кажется, ближе к жанру драмы. Но Чехов настаивал на таком жанровом определении, как лирическая комедия, а Горький назвал свою пьесу собранием картин из жизни босяков. Почему же нам, читателям, ближе определение жанра пьесы «На дне»^как драмы? На мой взгляд, это обусловлено ее социально-философским содержанием, глубиной жизненных и человеческих проблем, поставленных и решаемых автором.

Впервые в русской драматургии так реалистично и беспощадно была показана жизнь социальных низов, «дна». Жизнь обитателей костылевской ночлежки так страшна и беспросветна, что заставляет читателей со­дрогнуться. На «дне» происходит страшное — морально и физически гиб­нут люди, каждый из которых достоин лучшей доли. Невозможно пред­ставить положения более трагичного, чем то, в котором оказались герои пьесы. Все они жертвы уродливых и жестоких порядков, царящих в об­ществе, жертвы социального зла. Несчастливое стечение жизненных об­стоятельств - и человеку не под силу выправить судьбу, не подняться, и тогда одна дорога — на «дно».

Разными путями попали в ночлежку герои пьесы, теперь же у них одна судьба, страшная и неотвратимая. Их жизнь мало чем отличается от смерти, недаром так много смертей в пьесе, а умный Сатин говорит: «Мертвецы не слышат!» Эти «живые мертвецы» - не самые худшие из людей. Многие из них мечтают о добре, красоте. Это Настя, Клещ, Анна. Другие смирились с существующим положением вещей, они равнодушны даже к преступлениям, однако умеют судить обо всем верно и бессозна­тельно тоскуют о лучшем и достойном. И эти униженные, одинокие, глу­боко несчастные, начисто отвергнутые обществом люди ведут бесконеч­ные споры о категориях философских, таких, как правда, свобода, труд, равенство, счастье, гордость, честность, совесть, терпение, смерть. Все это интересует их в связи с еще более важной социальной и философской проблемой: что такое человек, для чего явился он на землю, в чем под­линный смысл его бытия?

Постепенно, но неотвратимо все участники споров встают перед вопро­сом: что лучше — истина или сострадание, правда или ложь во спасение. Проповедник лжи во спасение, странник Лука, выполняет в пьесе роль утешителя. Автор разоблачает философию Луки. Сама действительность, правда жизни опровергает ложь Луки, не только успокаивающую и уте­шающую, но и оправдывающую и примиряющую, что уж никак не прием­лемо для человека достойного. Так считает автор, и поэтому Лука уходит в третьем акте: «Ложь - религия рабов и хозяев... Правда - бог свободно­го человека!» - так говорит противопоставленный Луке Сатин, выступаю­щий в качестве резонера.

Человек силен правдой, какой бы она ни была. Философия Луки нуж­на только слабым, не имеющим уже сил бороться за свою судьбу. В пьесе звучат гордые слова о человеке: «Человек - вот правда! Человек! Это -великолепно! Это— звучит... гордо!». Эти слова резко контрастируют со страшной участью обитателей ночлежки. И это неизбежно порождает сложнейшие вопросы: почему происходит так, что люди попадают на «дно»? Что делать, чтобы жизнь каждого была бы достойна великого звания — Человек? Такие глубокие социально-философские проблемы ставит автор в своей пьесе.

Леонид Андреев писал, что Горький как философ настойчиво и мучи­тельно ищет смысл бытия. «Он нагромоздил гору жесточайших страда­ний, бросил в одну кучу десятки разнохарактерных лиц - все объединил жгучим стремлением к правде и справедливости».

Пьеса заканчивается трагически, потому что ее героям, попавшим на «дно», уже не подняться к свету, не возродиться к достойной жизни. Но близко духовное пробуждение обитателей «дна», растет их стремление к лучшему. Так звучит в пьесе горьковское слово - и осуждение мрака, и надежда на свет.