Максим Горький входит в русскую литературу в 90-х годах XIX века. Вхождение его было очень яр­ким, он сразу же вызвал большой интерес у читателей. Современники с изумлением писали, что народ России, не знавший Достоевского, мало знающий Пушкина и Гоголя, не знающий Лермонтова, больше других, но только кусочками знающий Толстого, знает Макси­ма Горького. Правда, в этом интересе был и некоторый налет сенсационности. Людей из низов привлекала са­ма мысль, что в литературу пришел писатель из их среды, не понаслышке знавший жизнь с самых мрач­ных и страшных ее сторон. Литераторов и читателей, принадлежащих к элитарному кругу, личность Горько­го привлекала, помимо таланта, своей экзотичностью: человек видел такие глубины «дна жизни», которые до него никто из писателей не знал изнутри, на личном опыте.

Этот богатый личный опыт дал М. Горькому обиль­ный материал для его ранних произведений. В эти же ранние годы вырабатываются магистральные идеи и темы, которые позднее сопровождали писателя на всем протяжении его творчества. Это, прежде всего, идея активной личности. Писателя всегда интересовала жизнь в ее развитии, брожении. У М. Горького выраба­тывается новый тип взаимоотношений человека с окру­жающей средой. Вместо формулы «среда заела», кото­рая была во многом определяющей для литературы предшествовавших 90-м годам XIX столетия, у писате­ля звучит мысль о том, что человека создает сопротив­ление окружающей среде. С самого начала произведе­ния М. Горького распадаются на два типа: ранние романтические тексты и реалистические рассказы. Идеи же, высказываемые автором в них, во многом близки.

Ранние романтические произведения М. Горького многообразны по жанру: это рассказы, легенды, сказки, поэмы. Наиболее известны его ранние рассказы — «Макар Чудра», «Старуха Изергиль». В первом из них писатель по всем законам романтического жанра рису­ет образы красивых, смелых и сильных людей. Опира­ясь на традицию русской литературы, М. Горький об­ращается к образам цыган, ставших символом воли и безудержных страстей. В произведении возникает романтический конфликт между чувством любви и стремлением к воле. Разрешается он гибелью героев, но эта гибель воспринимается не как трагедия, а ско­рее, как торжество жизни и воли.

В рассказе «Старуха Изергиль» повествование так­же строится по романтическим канонам. Уже в самом начале возникает характерный мотив двоемирия: ге­рой-повествователь —- носитель общественного созна­ния. Ему говорят: «...стариками родитесь вы, русские. Мрачные все, как демоны». Ему противостоит мир ро­мантических героев — опять же красивых, смелых, сильных людей: «Они шли, пели и смеялись». В рас­сказе ставится проблема этической направленности ха­рактера романтической личности. Романтический герой и другие люди — как складываются их взаимоотноше­ния? Иначе говоря, традиционная тема: человек и сре­да. Как и положено романтическим героям, горьковские персонажи противостоят среде. Это очевидно про­явилось в образе сильного, красивого, свободного Ларры, который открыто нарушил закон человеческой жизни, противопоставил себя людям и наказан вечным одиночеством.

Ему противопоставлен Данко. Рассказ о нем постро­ен как аллегория, люди ищут путь к лучшей, справед­ливой жизни, из мрака к свету. В Данко М. Горький во­плотил образ вождя народных масс. И образ этот напи­сан по канонам романтической традиции. Данко так же, как и Ларра, противостоит среде, враждебен ей. Столк­нувшись с трудностями пути, люди ропщут на ведущего их, обвиняют его в своих бедах, при этом масса, как и положено в произведении романтическом, наделена отрицательными характеристиками («Данко смотрел на тех, ради которых он понес труд, и видел, что они — как звери. Много людей стояло вокруг него, но не было на лицах их благородства»). Данко — герой-одиночка, он убеждает людей силой своего личного самопожерт­вования. М. Горький реализует, делает буквальной распространенную в языке метафору: огонь сердца. Подвиг героя перерождает людей, увлекает их за со­бой. Но от этого сам он не перестает быть одиночкой, у людей, им же увлеченных вперед, остается к нему не только чувство равнодушия, но и враждебности: «Люди же, радостные и полные надежд, не заметили смерти его и не видали, что еще пылает рядом с трупом Данко его смелое сердце. Только один осторожный человек , заметил это и, боясь чего-то, наступил на гордое серд­це ногой».

Горьковская легенда о Данко была активно исполь­зована как материал для революционной пропаганды, образ героя приводился как пример для подражания, позднее широко использовался официальной идеологи­ей, усиленно внедрялся в сознание молодого поколения (были даже конфеты с названием «Данко» и с изобра­жением на обертке горящих сердец). Однако у М. Горь­кого все не так просто и однозначно, как пытались это представить подневольные комментаторы. Молодой пи­сатель сумел ощутить в образе героя-одиночки и дра­матическую ноту непонятности и враждебности ему среды, массы. В рассказе «Старуха Изергиль» явствен­но ощущается присущий М. Горькому пафос учитель­ства.

Еще явственнее он в особом жанре — песнях («Пес­ня о Соколе», «Песня о Буревестнике»), Сегодня они воспринимаются скорее как забавная страница истории литературы. Они и в прошлом не раз давали материал для пародийного осмысления (так, в период эмиграции М. Горького появилась статья с названием «Бывший Главсокол, ныне Центроуж»). Но на одну важную для писателя в ранний период его творчества проблему, сформулированную в «Песне о Соколе», мне бы хоте­лось обратить внимание: проблема столкновения герои­ческой личности с миром обыденности, с обыватель­ским сознанием. Эта проблема во многом развита М. Горьким и в его реалистических рассказах раннего периода.

Одним из художественных открытий писателя ста­ла тема человека дна, опустившегося, нередко спивше­гося бродяги — в те годы их принято было называть босяками, М. Горький хорошо знал эту среду, проявлял к ней большой интерес и широко отразил ее в своих произведениях, заслужив определение «певец босячества». В самой этой теме не было полной новизны, к ней обращались многие писатели XIX -века. Новизна была в авторской позиции. Если раньше люди вызыва­ли прежде всего сострадание как жертвы жизни, то у М. Горького все иначе. Его босяки — это не столь­ко несчастные жертвы жизни, сколько бунтари, кото­рые сами эту жизнь не принимают. Они не столько от­верженные, сколько отвергающие. Пример этого можно видеть в рассказе «Коновалов».

Уже в начале писатель подчеркивает, что у его ге­роя была профессия, он «прекрасный пекарь, умелец», им дорожит хозяин пекарни. Коновалов представляет собой одаренную натуру — одарен живым умом. Это человек, который задумывается о жизни и не принима­ет в ней обыденного, безгеройного существования: «То­ска она, канитель: не живешь, а гниешь!». Коновалов мечтает о героической ситуации, в которой могла бы проявиться его богатая натура. Он говорит о себе: «Не нашел я себе места!». Его увлекают образы Стеньки Разина, Тараса Бульбы. В обыденной жизни Коновалов чувствует себя ненужным и уходит от нее, в конце кон­цов трагически погибая.

Сродни ему и другой горьковский герой из рассказа «Супруги Орловы». Григорий Орлов — один из самых ярких и противоречивых характеров в раннем творче­стве М. Горького. Это человек сильных страстей, горя­чий и порывистый. Он напряженно ищет смысл жизни. Временами ему кажется, что он его нашел, — например, когда он работает санитаром в холерном бараке. Но затем Григорий видит иллюзорность этого смысла и возвращается к своему естественному состоянию бунта, противостояния среде. Он способен многое сде­лать для людей, даже жизнью своей для них пожерт­вовать, но жертва эта должна быть мгновенной и яр­кой, героической, вроде подвига Данко. Недаром он го­ворит о себе: «А горит сердце большим огнем».

М. Горький относится к таким людям, как Конова­лов, Орлов и им подобные, с пониманием. Однако, если вдуматься, можно увидеть, что писатель уже на раннем этапе подметил явление, которое стало одной из про­блем российской жизни XX века: стремление человека к героическому деянию, к подвигу, самопожертвованию, порыву и неспособность к повседневному труду, к обы­денной жизни, к ее будням, лишенным героического оре­ола. Люди такого типа, как это предугадал писатель, мо­гут оказаться великими в экстремальных ситуациях, в дни бедствий, войн, революций, но они чаще всего не­жизнеспособны в нормальном течении человеческой жизни. Сегодня проблемы, поставленные М. Горьким в его раннем творчестве, воспринимаются как актуаль­ные и насущные для решения проблем нашего времени.