Образ слуги в русской литературе — отдельная интересная тема. Традиционно слуга, помимо участия в сюжетной интриге, мог выполнять комическую функцию: в комедии классицизма образы слуги, например, пародируют образы господ; ср. в «Горе от ума» Лизанька напоминает субретки классицистической комедии. В произведениях с авантюрным сюжетом имеется тип слуги-плута, помогающего барину в его делах. Черты этого типа есть и в слуге Хлестакова: Осип, несомненно более разумный и здравомыслящий человек, чем его барин, убеждает Хлестакова поскорее бежать из города. Таким образом, в литературе есть устойчивое представление о барине и преданном слуге, действующих заодно. Савельич из «Капитанской дочки» — как раз такой тип верного слуги. Вместе с тем есть и другой мотив: хитрый слуга, прислуживая барину, в то же время не упускает случая обмануть его. Таковы Селифан и Петрушка в «Мертвых душах» Н. В. Гоголя. В литературе второй половины XIX в. на эти литературные маски накладывается актуальная социальная проблематика: изображение людей из народа подчиняется тенденции: художник хочет показать социальные конфликты. Поэтому образы слуг в демократической литературе совсем другие, и трогательная дружба барина со слугой уже непопулярна. Вспомним, с каким обличительным пафосом Некрасов клеймит «людей холопского звания».

В произведениях писателей дворянского направления слуги столь же верны традиционным патриархальным устоям общества, как и господа, если не больше. Прокофьич в романе «Отцы и дети» И. С. Тургенева сочувствует старикам Кирсановым и скептически относится к Базарову. Трогательная дружба слуги и барина часто изображается Толстым: во время войны 1812 г. правы те крестьяне, которые заодно с господами, а не смоленские мужики, ополчившиеся против княжны Марьи. Формула «всем миром навалиться хотят» подразумевает, что люди будут действовать вместе, без различия сословий.

В романе «Обломов» подчеркивается, что слуга и барин психологически во многом родственные типы. Штольц, например, замечает, что в Захаре еще больше обломовского, чем в самом Обломове. Комедийное начало выражается в диалогах-перепалках Обломова с Захаром. В социальной перспективе это мысль о том, что обломовщина — не то чтобы чисто «помещичье» явление, а вообще национально-русское (как сказал Н. С. Лесков). В «Отцах и детях» потом появится гротескно-пародийный «усовершенствованный слуга» Петр с напомаженными волосами и серьгой в ухе, сниженный образ «прогрессиста».

Антикрепостническая проблематика не свойственна ни Гончарову, ни Тургеневу.