Сон... Во все времена состояние сна вызывало у одних людей пристальный интерес, у других — ми­стический ужас. Сон — это отдых для уставшего че­ловека, но он может быть и самой страшной пыткой. Ведь если человеку снятся кошмары, он не может убе­жать, вырваться из леденящего душу плена. Кстати, у некоторых народов существуют поверье, что во вре­мя сна душа покидает тело и витает в невидимых мирах, где лицезреет разные видения, иногда проро­ческие. Сон — это тонкая, хрупкая грань между ре­альностью и нереальностью, и в этом можно усмот­реть нечто мистическое. Отсюда и проистекают все верования о вещих снах.

Но во сне события часто искажаются, предметы приобретают несвойственные им в реальной жизни качества, свойства. Иногда мы находимся под столь сильным впечатлением от увиденного сна, что и в обычных вещах начинаем видеть нечто загадочное, а порой страшное. Это особенно ярко проявляется в жизни обитателей Суходола, некогда богатой, а те­перь разорившейся усадьбы. Все они видят сны, при­чем одинаковые значения отводятся как снам барыш­ни Антонины Петровны, так и снам дворовой девки Натальи. По статистике, человек тратит на сон одну треть своей жизни, но суходольцы явно превышают этот показатель.

Разве не сон — вся жизнь Татьяны? Надуманная, а по прошествии лет кажущаяся приснившейся ис­тория с молодым человеком, Войткевичем, ее днев­ные истерики и, наконец, ночные кошмары, где «змей иерусалимский душит» ее. А змей — это дьявол. Эти кошмары настолько измучили Танечку, что пришлось пригласить колдуна Клима. Но разве он, страшный, бормочущий, заклинающий ее (опять-таки ночью!), не часть ночного кошмара?

Впрочем, «пришлось» — не то слово, ведь сухо­дольцы крайне суеверны: заветное черное полотенце, ножницы для защиты от грозы, странники и богомол­ки — неотъемлемые атрибуты суходольской жизни. Характерно, что молодая барыня, раньше не боявшая­ся грозы, тоже бежит в дом за ножницами при первых раскатах грома Суходол, его атмосфера поглощает ее, затягивает, так же как и сон постепенно овладевает уставшим человеком, и вот уже тяжелеет голова, опус­каясь на подушку, закрываются глаза, и начинаются видения...

Говорят, что уставший человек не видит снов. Но Наталью посещают сновидения, зачастую пророче­ские. Ведь козел, приснившийся ей, бросающийся ей копытами на грудь, — это предчувствие Юшки. Горя­щие глаза животного, его непристойное возбуждение. Козел — это тоже один из излюбленных образов сата­ны. И уже в ночь, когда совершилось это ужасное пре­ступление, Наталья предчувствует все, что произойдет. Почему же она не пытается противиться судьбе? Да потому, что все случившееся — это продолжение сна, реальное продолжение, сон наяву. И пропадает голос, и нельзя пошевелить ни рукой, ни ногой.

В ночных кошмарах это обычный «сюжет». Зна­чит, в Суходоле сны так тесно переплетаются с реаль­ной жизнью, что их нельзя отличить друг от друга. Может, виновато в этом незримое присутствие дьяво­ла (змей, козел)? Так это или нет, но от неразрывной связи реальности и сна жители Суходола становятся неуравновешенными, нелогичными в своих поступках, проявлениях души. От этого сходит с ума Танечка Мне хочется упомянуть один эпизод: Наталье помог избавиться от бремени (воистину, тяжкого бремени) пожар, охвативший Суходол. Был или не был человек в красном жупане, мелькнувший перед ней? Это тоже был сон наяву. Но это единственный хороший сон в Суходоле. Пламя — символ очищения. Цвет пламени — красный. А человек этот привидел­ся .лишь Наталье. О чем это говорит? О том, что ее душа — самая чистая среди душ остальных? Возмож­но... Души других пламя не исцелило.

Я вдумываюсь во все это, и мне становится не по себе. Вот темнота медленно подкрадывается к старо­му рассохшемуся дому, заполняя постепенно все его углы и щели, и суходольны погружаются каждый в свой мирок сна, чтобы утром проснуться, вернее, оч­нуться от физического состояния сна, но не от сна души... А может быть, старый темный дом — тоже сон? Может быть, мне приснилась заброшенная усадьба?..