Творчество Бунина — пример благородной сжатости русского литературного письма, ясности и высокой простоты.

А. Твардовский

 

Мой Бунин... Именно так! Не просто великий рус­ский писатель, а мой, которого я совсем недавно от­крыла для себя, прочитав его маленький шедевр «Лег­кое дыхание». До этого я читала и «Господина из Сан-Франциско», и «Чистый понедельник», названный самим автором лучшим рассказом сборника «Темные аллеи», но «Легкое дыхание» потрясло меня!

Уже с первых строк повествования читателя охва­тывает двойственное ощущение: пустынное кладби­ще, голые деревья, холодный ветер, свежая глиняная насыпь могилы с дубовым крестом, а на нем — «фо­тографический портрет гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами». И сразу же на па­мять приходят строчки из бунинской «Эпитафии», где так же соединились жизнь и смерть, горе и радость:

 

Здесь, в тишине кладбищенской аллеи,

Где только ветер веет в полусне,

Все говорит о счастье и весне.

Сонет любви на старом мавзолее

Звучит бессмертной грустью обо мне,

А небеса синеют вдоль аллеи.

 

Проблемы жизни и смерти, судьба красоты в мире лжи и порока — вот что волнует великого русского писателя. Бунин намеренно обращается к детству Оли, когда она «ничем не выделялась в толпе коричневых гимназических платьиц». Как удачно подобрана мето­нимия! Пока еще Оля как все, особенное придет потом!

Что же будет отличать ее от других? Я думаю, что не красота, хотя «в пятнадцать она слыла уже красавицей», а абсолютная внутренняя свобода и естественность, столь непривычные для ее возрас­та: «...она ничего не боялась — ни чернильных пя­тен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни рас­трепанных волос». И при этом равных ей не было.

Для меня Оля — абсолютно естественная и раскован­ная юная женщина, которая рано вступила в мир взрос­лых, суровый и жестокий для неокрепшей молодой души.

И. А. Бунин подчеркивает разрыв между реаль­ным и кажущимся, внешним и внутренним: полу­детское состояние Оли Мещерской, вихрем носившей­ся «по сборному залу от гонявшихся за ней и бла­женно визжавших первоклассниц», и ее признание в том, что она уже женщина, строгие нотации моло­жавой начальницы, краснеющей при слове «женщи­на», и история соблазнения девочки братом началь­ницы, другом и соседом Мещерских Алексеем Ми­хайловичем Малютиным. Вот здесь-то и намечен ос­новной конфликт: абсолютная естественность Оли и фальшь, лживость ее взрослого окружения.

Мы ничего не узнаем о реакции «тайате» на это признание Оли. Непосредственно за ним следу­ет краткое, похожее на газетный репортаж сообще­ние: «А через месяц после этого разговора казачий офицер, некрасивый и плебейского вида, не имев­ший ровно ничего общего с тем кругом, к которому принадлежала Оля Мещерская, застрелил ее на плат­форме... среди большой толпы народа».

Сообщив на первой же странице рассказа о смер­ти своей героини, Бунин намеренно затягивает объяснение причин ее гибели. Пятидесятишестилет­ний Малютин, плебейского вида казачий офицер, ханжа «тайате» — все они в конечном итоге при­ложили руку к этой смерти.

Бунин выразительно передал логику поведения Оли: она живет в полную силу, без страха и осто­рожности. Кружение на балах и катке, бег по гим­назии переносятся ею на взрослые стороны жизни, где чистые порывы трагически обречены.

Интересна композиция рассказа. От факта смер­ти автор переносит нас к детству Оли, затем к собы­тиям, предшествующим смерти, и их истокам. В конце рассказа перед нами вновь возникает кладби­ще, по которому идет «маленькая женщина в трау­ре», классная дама Оли Мещерской, для которой покойная — «предмет... неотступных дум и чувств».

И лишь в финале возникает мотив, подаривший название этому дивному рассказу. Классная дама вспо­минает однажды услышанные ею слова Оли о том, что она в папиной книге прочла, какая красота должна быть у женщины: «...Там, понимаешь, столько наска­зано... но главное, знаешь ли что? Легкое дыхание! А ведь оно у меня есть...». Сам Бунин писал: «Такая наи­вность и легкость во всем, и в дерзости, и в смерти, и есть легкое дыхание». Оля действительно обладала этой удивительной легкостью. И совсем не случайно об этой ее черте сказано под конец. Не красота девочки, не раннее взросление интересовали писателя, а прекрас­ные, так и не реализованные возможности, которые, по мнению Бунина, не могут исчезнуть без следа: «Те­перь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре».

Красота, жизнь, смерть, любовь — эти вечные темы, о которых так пронзительно сказал И. А. Бу­нин, — не могут не волновать читателей.