Творчество Салтыкова-Щедрина, демократа, для которого самодержавно-крепостнический строй, царящий в России, был абсолютно неприемлем, имело сатирическую направленность. Писателя возмущало русское общество «рабов и господ», бес­чинство помещиков, покорность народа, и во всех своих про­изведениях он обличал «язвы» общества, жестоко высмеивал его пороки и несовершенства.

Так, начиная писать «Историю одного города», Салтыков-Щедрин поставил перед собой цель обличить уродство, невозможность существования самодержавия с его общественными пороками, законами, нравами, высмеять все его реалии.

Таким образом, «История одного города» — произведение сатирическое, доминирующим художественным средством в изображении истории города Глупова, его жителей и градона­чальников является гротеск, прием соединения фантастичес­кого и реального, создающий абсурдные ситуации, комические несоответствия. По сути, все события, происходящие в городе, являются гротеском. Жители его, глуповцы, «ведущие свой род от древнего племени головотяпов», не умевших жить в самоуправлении и решивших найти себе повелителя, необы­чайно «начальстволюбивы». «Испытывающие безотчетный страх», неспособные самостоятельно жить, они «чувствуют себя сиротами» без градоначальников и считают «спаситель­ной строгостью» бесчинства Органчика, имевшего в голове ме­ханизм и знавшего только два слова — «не потерплю» и «ра­зорю». Вполне «обычны» в Глупове такие градоначальники, как Прыщ с фаршированной головой или француз Дю-Марио, «при ближайшем рассмотрении оказавшийся девицей». Одна­ко своей кульминации абсурдность достигает при появлении Угрюм-Бурчеева, «прохвоста, задумавшего охватить всю все­ленную». Стремясь реализовать свой «систематический бред», Угрюм-Бурчеев пытается все в природе сравнять, так устроить общество, чтобы все в Глупове жили по придуманному им самим плану, чтобы все устройство города было создано заново по его проекту, что приводит к разрушению Глупова его же жителями, беспрекословно выполняющими приказания «про­хвоста», и далее — к смерти Угрюм-Бурчеева и всех глуповцев, следовательно, исчезновению заведенных им порядков, как явления противоестественного, неприемлемого самой приро­дой.

Так с помощью использования гротеска Салтыков-Щедрин создает логическую, с одной стороны, а с другой стороны — комически-нелепую картину, однако при всей своей абсурд­ности и фантастичности «История одного города» — реалис­тическое произведение, затрагивающее множество злободнев­ных проблем. Образы города Глупова и его градоначальников аллегоричны, они символизируют самодержавно-крепостни­ческую Россию, власть, в ней царящую, русское общество. Поэтому гротеск, используемый Салтыковым-Щедриным в по­вествовании, — это еще и способ обличить отвратительные для писателя, уродливые реалии современной ему жизни, а также средство выявления авторской позиции, отношения Салтыко­ва-Щедрина к происходящему в России.

Описывая фантастически-комическую жизнь глуповцев, их постоянный страх, всепрощающую любовь к начальникам, Салтыков-Щедрин выражает свое презрение к народу, апатич­ному и покорно-рабскому, как считает писатель, по своей при роде. Единственный лишь раз в произведении глуповцы были свободны — при градоначальнике с фаршированной головой. Создавая эту гротесковую ситуацию, Салтыков-Щедрин пока­зывает, что при существующем общественно-политическом строе народ не может быть свободен. Абсурдность же поведения «сильных» (символизирующих реальную власть) мира сего в произведении воплощает беспредел и произвол, чинимый в России высокопоставленными чиновниками. Гротесковый образ Угрюм-Бурчеева, его «систематический бред» (своеоб­разная антиутопия), который градоначальник решил во что бы то ни стало воплотить в жизнь, и фантастический конец правления — реализация идеи Салтыкова-Щедрина о бесчело­вечности, противоестественности абсолютной власти, гранича­щей с самодурством, о невозможности ее существования. Пи­сатель воплощает мысль о том, что самодержавно-крепостни­ческой России с ее безобразным укладом жизни рано или позд­но придет конец.

Так, обличающий пороки и выявляющий нелепость и аб­сурд реальной жизни гротеск передает особую «злую иронию», «горький смех», характерный для Салтыкова-Щедрина, «смех сквозь презрение и негодование». Писатель порой кажется абсолютно безжалостным к своим героям, чересчур критичным и требовательным к окружающему миру. Но, как говорил Лер­монтов, «лекарство от болезни может быть горьким». Жестокое обличение пороков общества, по мнению Салтыкова-Щедри­на, — единственное действенное средство в борьбе с «болезнью» России. Осмеяние несовершенств делает их очевидными, по­нятными для всех. Неверно было бы говорить, что Салтыков-Щедрин не любил Россию, он презирал недостатки, пороки ее жизни и всю свою творческую деятельность посвятил борьбе с ними.