Щедрин назвал роман «Господа Головлевы» «эпизода­ми из жизни одной семьи». Каждая глава представляет со­бой законченный рассказ о каком-нибудь семейном собы­тии. И в печати они появлялись постепенно, как самосто­ятельные очерки. Замысел единого романа возник не сразу. Тем не менее это целостное произведение, в основе которо­го повествование о крушении семьи и гибели всех ее чле­нов. В каждой главе рассказывается о смерти кого-либо из представителей головлевского рода, об «умертвии», так как, по сути дела, на наших глазах совершаются убийства. «История умертвий» свидетельствует о том, что и семьи-то никакой нет, что семейные связи лишь видимость, лишь фор­ма, что все члены головлевского рода ненавидят друг друга и ждут смерти близких, чтобы стать их наследниками. Это «вы­морочный», то есть обреченный на вымирание род.

Щедрин называет «три характеристические черты»: «праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой. Первые две приводили за собой пустословие, тугомыслие и пустоутробие, последний являлся как бы обяза­тельным заключением общей жизненной неурядицы».

Глава «Семейный труд» завязка всего романа — здесь еще заметна жизнь, живые страсти и стремления, энергия.

Но основой всего этого являются зоологический эгоизм, ко­рыстолюбие собственников, звериные нравы, бездушный ин­дивидуализм. В центре этой главы — грозная для всех ок­ружающих Арина Петровна Головлева, умная помещица-крепостница, самодержица в семье и в хозяйстве, физически и нравственно целиком поглощенная энергичной, настой­чивой борьбой за приумножение богатства. Порфирий здесь еще не «выморочный» человек. Он известен в семействе под тремя именами: Иудушка, «кровопивец», «откровенный мальчик». Иудушка — лицемер не по злому корыстному расчету, но скорее по своей натуре. С детства он послушно и глубоко усвоил неписаный жизненный принцип: быть как все, поступать как принято, чтоб «оградить себя от наре­кания добрых людей». В этом больше было не откровенного ханжества, а машинального следования «кодексу, созданно­му преданием лицемерия». Его лицемерие бессмысленно, бес­сознательно, без «знамени», как говорил Щедрин, без далеко ведущей цели. Это действительно лицемерие по пустякам, ставшее его второй натурой.

Его пустословие прикрывает определенную практичес­кую цель — лишить брата Степана права на долю в на­следстве. Все бытие помещичьего гнезда противоестествен­но и бессмысленно, с точки зрения подлинно человеческий интересов, враждебно творческой жизни, созидательному труду, нравственности, что-то мрачное и губительное таит­ся в недрах этой пустой жизни. Укором головлевщины яв­ляется Степан, чья драматическая смерть завершает пер­вую главу романа. Из молодых Головлевых он самый даро­витый, впечатлительный и умный человек, получивший университетское образование. Но мальчик с детских лет ис­пытывал постоянное притеснение со стороны матери, слыл постылым сыном-шутом, «Степкой-балбесом». В результа­те из него получился человек с рабским характером, спо­собный быть кем угодно: пропойцей и даже преступником. Тяжким было и студенчество Степана. Отсутствие трудо­вой жизни, добровольное шутовство у богатых студентов, а затем пустая департаментская служба в Петербурге, от­ставка, разгул, наконец, неудачная попытка спастись в ополченцах физически и нравственно истрепали его, сдела­ли из него человека, живущего ощущением, что он, как червяк, вот-вот «подохнет с голоду». И перед ним осталась единственная роковая дорога — в родное, но постылое Го-ловлево, где его ждут полное одиночество, отчаяние, за­пой, смерть. Из всего второго поколения семьи Степан ока­зался самым неустойчивым, самым неживучим.

В следующей главе «По-родственному» действие проис­ходит десять лет спустя после событий, описанных в пер­вой главе. Но как изменились персонажи и отношения меж­ду ними! Властная глава семьи Арина Петровна преврати­лась в скромную и бесправную приживалку в доме младшего сына Павла Владимировича в Дубровниках. Головлевским имением завладел Иудушка. Он теперь становится почти главной фигурой повествования. Как и в первой главе, здесь тоже идет речь о смерти другого представителя молодых Головлевых — Павла Владимировича.

Щедрин показывает, что первоначальной причиной его преждевременной смерти является родное, но гибельное имение. Он не был постылым сыном, но его забыли, на него не обращали внимание, считая дураком. Павел полю­бил жизнь особняком, в озлобленном отчуждении от лю­дей; у него не было никаких склонностей, интересов, он стал живым олицетворением человека, «лишенного каких бы то ни было поступков». Затем бесплодная формальная военная служба, отставка и одинокая жизнь в Дубровни­ках, праздность, апатия к жизни, к семейным узам, даже к собственности, наконец, какое-то бессмысленное и фан­тастическое озлобление разрушили, обесчеловечили Павла, привели его к запою и физической смерти.

Последующие главы романа также повествуют о духов­ном распаде личности и семейных связей, об «умертвениях». Наряду с этим в «Семейных итогах» автор берется разъяснить нам, в чем отличие его героя от распространен­ного типа сознательных лицемеров: Иудушка — «просто человек, лишенный всякого нравственного мерила и не зна­ющий иной истины, кроме той, которая значится в азбуч­ных прописях. Он был невежествен без границ, сутяга, лгун, пустослов и в довершении всего боялся черта. Все это отрицательные качества, которые отнюдь не могут дать прочного материала для действительного лицемерия».

Свой взгляд на Порфирия Головлева автор раскрывает с большой отчетливостью: Иудушка не просто лицемер, сколько пакостник, лгун и пустослов. Порфирия Владимирыча характеризует полное нравственное окостенение — вот главный диагноз писателя-сатирика. В этом одна из разга­док приобретательского рвения щедринского героя. Но в этом и заключается по убеждению Салтыкова-Щедрина, ис­точник страшной для человека и его близких трагедии. Не случайна в этой главе смерть сына Порфирия Головлева — Владимира. Рассказано здесь о духовном и физическом увя­дании Арины Петровны, об одичании самого Иудушки. В четвертой главе — «Племяннушка» — умирают Арина Пет­ровна и Петр, сын Иудушки. В пятой главе — «Недозво­ленные семейные радости» — нет физической смерти, но Иудушка убивает материнские чувства в Евпраксеюшке. В кульминационной шестой главе — «Выморочный» — речь идет о духовной смерти Иудушки, а в седьмой — наступает его физическая смерть (здесь же говориться о самоубийстве Любиньки, о предсмертной агонии Анниньки).

Источником всех этих нравственных увечий и смертей является Головлево, враждебное жизни паразитическое бытие помещичьего сословия. Оно обесчеловечивает людей, особенно кратковременной оказалась жизнь самого младего, третьего поколения Головлевых. Показательна судьба сестер Любиньки и Анниньки. Они вырвались из проклятого родного гнезда, мечтая о самостоятельной, честной трудовой жизни, о служении высокому искусству. Но сестры, сформировавшиеся в постылом головлевском гнезде и получившие «опереточное» воспитание в институте, не были подготовлены для суровой жизненной борьбы ради высоких целей. Отвратительная, циничная провинциаль­ная среда поглотила и погубила их.

Наиболее живучим среди Головлевых оказывается самый отвратительный, самый бесчеловечный из них — И удушка, «набожный пакостник», «язва смердящая», "кровопивушка». Щедрин не только предрекает смерть Порфирия. Писатель вовсе не хочет сказать, что Иудушка лишь ничтожество, которое будет легко устранено поступательным развитием вечно обновляющейся жизни, не терпящей мертвенности. Щедрин видит и силу Иудушек, источники их особой живучести. Да, Головлев ничтожество, но этот пустоутробный человек гнетет, терзает и мучает, убивает, обездоливает, разрушает. Именно он является прямой или косвенной причиной бесконечный «умертвий» в головлевском доме.

Неоднократно писатель подчеркивает в своем романе, что безмерный деспотизм Арины Петровны и «утробное», несущее смерть лицемерие Иудушки не получали отпора, находили благоприятную почву для своего свободного тор­жества. Это и «держало» Порфирия в жизни. Сила его в изворотливости, в дальновидной хитрости хищника. Как он, помещик-крепостник, ловко приспосабливается к «духу времени», к новым способам обогащения! Самый ди­кий помещик старых времен сливается в нем с кулаком-мироедом. И в этом сила Иудушки. Наконец, он имеет мо­гучих союзников в лице закона, религии и господствую­щих обычаев. На них Иудушка и смотрит как на своих верных слуг. Религия для него не внутреннее убеждение, а обряд, удобный для обмана и обуздания. И закон для него — сила обуздывающая, карающая, служащая только силь­ным и угнетающая слабых. Семейные отношения — также лишь формальность. В них нет ни истинного высокого чув­ства, ни горячего участия. Служат они тому же угнетению и обману. Все Иудушка поставил на потребу своей пусто-утробной смердящей натуры, на службу притеснения, му­чительства, уничтожения. Он действительно хуже всякого разбойника, хотя формально никого не убил, совершая свои грабительские дела «по закону».

Обесчеловечивание Иудушки изображено Щедриным как длинный психологический процесс, имеющие определенные стадии. В первых главах романа, начиная особенно с гла­вы «По-родственному», он отличается лицемерным празд­нословием, которое является характернейшей чертой иезу­итски-лживой и ехидной, подло предательской натуры Иудушки, средством в его коварной борьбе с окружающи­ми. Своими елейными, лживыми словами герой терзает жертву, глумится над человеческой личностью, над рели­гией и моралью, святостью семейных уз. Когда все вымер­ло около него, Порфирий остался один и замолчал. Пус­тословие и празднословие потеряли свой смысл — некого было усыплять и обманывать, тиранить и убивать. Герой приходит к разрыву с действительностью, реальной жиз­нью. Иудушка становится «выморочным» человеком, пра­хом, живым мертвецом. Но ему хотелось полного «оглуше­ния», которое окончательно упразднило бы всякое пред­ставление о жизни и выбросило бы его в пустоту. Здесь и возникла потребность в запое. Иудушка, идя по этому пути, мог кончить так, как кончили его братья. Но в заключи­тельной главе «Расчет» Щедрин показывает, как в нем про­снулась одичалая, загнанная и позабытая совесть. Она ос­ветила ему весь ужас его паскудной и предательской жиз­ни, всю безысходность, обреченность его положения. Наступили агония раскаяния, душевная смута, возникло острое чувство вины перед людьми, появилось ощущение, что все окружающее враждебно противостоит ему, а потом созрела идея о необходимости «насильственного самораз­рушения», самоубийства. Никто из Головлевых так не рас­плачивался за свою жизнь.

В трагической развязке романа наиболее отчетливо об­наружился щедринский гуманизм в понимании природы че­ловека, выразилась уверенность писателя в том, что даже в самом отвратительном и опустившемся человеке возмож­но пробуждение совести и стыда, осознание пустоты, не­справедливости и бесплодности своей жизни.