Эзопов язык, или иносказание, — восходящая к незапа­мятным временам форма художественной речи. Недаром она связывается с именем Эзопа — полулегендарного создателя греческой басни, жившего, по видимому, в шестом веке до нашей эры. Как гласит предание, Эзоп был рабом, а потому не мог открыто высказывать свои убеждения и в баснях на сю­жеты из жизни животных изображал людей, их взаимоотно­шения, достоинства и недостатки. Однако далеко не всегда эзопов язык — вынужденная мера, результат недостатка ре­шимости; есть люди, у которых непрямая, иносказательная манера выражения мыслей становится как бы увеличитель­ным стеклом, помогающим увидеть жизнь более глубоко. Среди русских писателей наиболее заметные таланты, при­менявшие эзопов язык, — это И. А. Крылов и М. Е. Салты­ков-Щедрин. Но если в баснях Крылова иносказание «рас­шифровывается» в морали (положим, Демьянова уха уподобляется творениям писателя-графомана), то в произ­ведениях Салтыкова-Щедрина читатель сам должен понять, какая же реальность стоит за полусказочным-полуфантастическим миром писателя.

Вот сплошь построенная на иносказании «История одно­го города». Что такое — город Глупов? Типичный, «средне- статистический» русский губернский город? Нет. Это услов­ное, символическое изображение всей России, недаром пи­сатель подчеркивает, что его границы расширяются до преде­лов всей страны: «Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежны, что византийские стада почти по­стоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания». А кто такие глуповцы? Как ни горестно признать, но глуповцы — это россияне. Об этом сви­детельствуют, во-первых, события русской истории, которые хотя и даны в сатирическом освещении, но все же легко узна­ются. Так, известная по летописям борьба славянских пле­мен (полян, древлян, радимичей и др.) и их последующее объе­динение пародируются Салтыковым-Щедриным в изображении того, как головотяпы враждовали с соседски­ми племенами — лукоедами, лягушечниками, рукосуями. Кроме того, увидеть в глуповцах русских заставляют и такие подмеченные писателем качества, как лень, бездеятельность, неспособность быть мужественными строителями собствен­ной жизни, и отсюда страстное желание вручить кому-ни­будь свою судьбу, лишь бы самим не принимать ответствен­ных решений. Одна из первых страниц глуповской истории - поиски правителя. После того как далекие предки глупов-цев Волгу толокном замесили, потом свинью за бобра купи­ли, рака с колокольным звоном встречали, батьку на кобеля променяли, они решили найти князя, но только непременно глупого: «Нам глупый-то князь, пожалуй, еще лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!» Сквозь эту изображенную Салтыковым-Щедриным историю отчет­ливо проглядывает летописное сказание о приглашении ва­ряжских князей на русскую землю; причем летописец под­черкивает, что русские решаются на иноземную власть над собой, убедившись в собственной несостоятельности: «Зем­ля наша велика и обильна, а порядка в ней нет...»

Кроме указанных иносказаний есть в «Истории одного города» и более конкретные соответствия: Негодяев — Павел I , Беневоленский — Сперанский, Угрюм-Бурчеев — Арак­чеев. В образе Грустилова, возвысившего дань с откупа до пяти тысяч в год и умершего от меланхолии в 1825 году, дан сатирический портрет Александра I . Однако нельзя сказать, что горький смех над русской судьбой свидетельствует об историческом пессимизме писателя. Финал книги говорит о бессилии Угрюм-Бурчеева остановить течение реки, в чем можно видеть иносказание о том, что безрезультатны уси­лия тиранов остановить течение жизни.

Понимать Эзопов язык необходимо и при чтении сказок Салтыкова-Щедрина. Например, сказка «Премудрый пес­карь», повествующая о дрожащей от страха за свою жизнь рыбке, разумеется, выходит за рамки «жизни животных»: пескарь — это символическое воплощение трусливого, эгои­стичного обывателя, равнодушного ко всему, кроме себя. «По­весть о том, как один мужик двух генералов прокормил» так­же полна иносказаний. Мужик, вьющий по приказанию генералов веревочку, чтобы привязать себя, олицетворяет собой рабскую покорность народа. Генералы думают, что фран­цузские булки на дереве растут; эта сатирическая деталь инос­казательно изображает, насколько далеки крупные чиновни­ки от реальной жизни.

Салтыков-Щедрин о себе сказал: «Я — Эзоп и воспитан­ник цензурного ведомства». Но, наверное, щедринское ино­сказание — это не только необходимость, вызванная цензур­ными соображениями. Безусловно, Эзопов язык помогает создать глубокий, обобщенный образ действительности, а значит, лучше понять саму жизнь.