Сказка — один из эпических жанров литерату­ры, для которого характерен глубокий подтекст. Именно поэтому к данному жанру обратился Сал­тыков-Щедрин. Его сказки — это отдельный, самостоятельный этап его творчества, в котором уложи­лось все то, что писатель накапливал на протяжении четырех десятилетий своего творческого пути. Сам он адресует свои сказки «детям изрядного возраста», то есть взрослым людям. И к ним автор обращается до­вольно сурово, умно, высмеивая людские недостатки и пороки.

Сказки Щедрина отличаются истинной народ­ностью. Поднимая в них самые злободневные вопро­сы русской действительности, писатель выступает защитником народа и обличителем господствующего класса. В сказках Салтыкова действительно есть не­которые заимствования из народных сказок. Это и волшебные превращения, и свободная форма изло­жения, и главные герои — представители животного мира.

Щедринская сказка, конечно же, совершенно особенная вариация сказочной формы. Писатель впервые наполнил ее острым общественным смыс­лом, заставил ее раскрывать драмы и комедии чело­веческой жизни. Мастер эзопова языка, в сказках, написанных в основном в годы жесточайшей цензу­ры, Щедрин использует прием иносказания. Под ви­дом животных и птиц им изображаются представи­тели различных классов и социальных групп. Причем автор зло высмеивает не только всесильных господ, но и простых работяг с их рабской психологией. Сал­тыков-Щедрин беспощадно критикует терпение и безответность простого русского народа.

Хочется остановиться на сказке «Дикий поме­щик», которая написана весьма саркастично и остро- умно. В ней противопоставлены представители раз­личных социальных слоев — народ и дворяне. С ед­кой иронией автор пишет: «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик, жил и на свет глядючи радовался. Всего у него было доволь­но: и крестьян, и хлеба, и скота, и земли, и садов. И был тот помещик глупый, читал газету «Весть» и тело имел мягкое, белое и рассыпчатое». Разумеется, помещик этот ничего делать не умел и мечтал только о том, чтобы избавиться от «холопьего духа».

Однажды Бог внял его молитвам, и, наконец, му­жицкий мир исчез. И остался «российский дворянин князь Урус-Кучум-Кильдибаев» один. Обращает на себя внимание необычная фамилия. Подобные «мно­гоэтажные» фамилии с тюркским звучанием были принадлежностью древних, высших аристократиче­ских родов, но под пером Щедрина она приобретает нелепое и весьма смешное звучание.

Остался помещик один. Первоначально он явля­ется нам в облике «твердого душой» непоколебимо­го крепостника, убежденного в природном, естествен­ном превосходстве высших кругов над простыми, обыкновенными людьми, которые раздражают его даже своим присутствием.

Но постепенно он одичал: «...весь он, с головы да ног, оброс волосами, словно древний Исав, а ногти у него сделались как железные... ходил же все больше на четвереньках... Утратил даже способность произ­носить членораздельные звуки... Но хвоста еще не приобрел». Намек вполне ясен — трудом крестьян живут баре, и поэтому у них всего много: и хлеба, и мяса, и фруктов. И оказывается, что в глубине якобы благородной личности — даже не дикарь, а прими­тивное животное. На человека «князь» похож только до тех пор, пока его кормит, умывает и подает чис­тую одежду, словом, держит в людском образе Сень­ка — собирательный образ крестьянина.

Но без «холопов» страдает не только помещик. Туго приходится и городу (прекратился подвоз про­дуктов из имения) и даже государству (некому стало платить налоги). Автор убежден в том, что создатель основных материальных и духовных ценностей — народ, именно он — поилец и кормилец, опора госу­дарства. Но в то же время Щедрин искренне сетует на то, что народ слишком уж терпелив, забит и те­мен. Он намекает, что господствующие силы, стоящие над народом, хотя и жестокие, но не такие уж все­сильные, и при желании их можно победить.