Я хочу,

чтоб к штыку

приравняли перо. В. Маяковский.

 

Эпоха, в которую жил Маяковский, была временем огромных потрясений в жизни страны, и поэт такого масштаба, несомненно, не мог стоять в стороне от про­исходящего. Активная общественная позиция Мая­ковского выразилась, прежде всего, в его творческой деятельности: он пишет киносценарии для нового со­ветского кино, много печатается в газетах, ездит с пуб­личными лекциями по городам страны («менестрелит»), работает в РОСТА, создавая особого рода плакаты, так называемые «окна» (состоящие из нескольких рисунков агитационного или сатирического содержания и не­большого стихотворного текста под ним). Подобного ро­да работа мало отвечает, на первый взгляд, представ­лениям о возвышенном характере и высоком предназ­начении искусства. Для нескольких поколений русских поэтов императивом были строки А. С. Пушкина:

 

Восстань, пророк, и виждъ, и внемли,

Исполнись волею моей,

И обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

 

В сравнении с этими строками «тысячи три плака­тов и тысяч шесть подписей», рекламные стишки, пам­флеты и прочие литературные однодневки должны по­казаться недостойными высокого звания поэта.

Я думаю, что мысль об этом и заставила Маяков­ского вновь и вновь обращаться к теме назначения, ро­ли поэзии в жизни общества. «Необычайное приключе­ние, бывшее с Владимиром Маяковским летом на да­че», «Разговор с фининспектором о поэзии», «Домой», поэма «Во весь голос» — вот произведения, в которых он наиболее ярко раскрывает свое творческое кредо: «Нам слово нужно для жизни».

«Необычайное приключение...» — не просто образец лирической шутки, но серьезное размышление о том, чем должен быть поэт, и не только в данную конкрет­ную эпоху, но и во все времена. Поэзия и солнечный свет представляются герою явлениями одного плана, их задача — борьба с тьмой, с отживающим «серым хламом». Стихи поэта и лучи солнца уподобляются оружию (впоследствии автор не раз вернется к этому сравнению), которое рушит враждебную свету стену мрака:

 

Стена теней, ночей тюрьма

под солнц двустволкой пала.

 

В конце стихотворения Маяковский провозглашает лозунг свой («и солнца»):

 

Светить всегда, светить везде,

до дней последних донца.

 

Стихотворение «Домой» еще раз подтверждает ав­торское отношение к поэзии как к оружию народа в борьбе за строительство новой жизни. Поэт должен чувствовать себя заводом, вырабатывающим человече­ское счастье; к нему должны предъявляться те же тре­бования, что и к прочим:

 

Я хочу, чтоб в дебатах

потел Госплан,

мне давая задания на год.

 

«Работа стихов» не менее важна, чем производство чугуна и стали, и поэтому автор считает, что труд поэта не отличается от работы в поле или у станка по степени своей нужности. Развитие этой мысли находим в стихо­творении «Разговор с фининспектором». В шутливо-иро­нической форме Маяковский убеждает читателя в том, что поэзия — это общественный труд, и поэт — полно­правный участник социалистического строительства:

 

Труд мой

любому

труду родствен.

 

Автор говорит о специфической сложности поэтиче­ского процесса — «в грамм добычи годы труда», — ос­паривая позицию людей, подобных фининспектору, считающих поэзию занятием ненужным и несложным и числящих поэтов «в ряду имеющих лабазы и угодья». Иронизируя над бюрократическим подходом к искусст­ву поэзии, лирический герой на вопрос о наличии «вы­езда» отвечает:

 

А что,

если я

десятки пегасов загнал

за последние пятнадцать лет?

 

Используя понятия, далекие от литературы, Мая­ковский заостряет свои мысли о поэзии, о ее месте в жизни общества. Он сравнивает стихи с динамитом, взрывающим города; «рядом с тлением слова-сырца» они испепеляют:

 

Эти слова приводят в движенье

тысячи лет

миллионов сердца.

 

Поэт у Маяковского одновременно и «народа води­тель», и «народный слуга»; он должен идти впереди всех и, в то же время, для него невозможно существо­вание вне народа. Рифма, которая в данном случае ме­тонимически воплощает собой всю поэзию, предстает, с одной стороны, как «И ласка, и лозунг, и штык, и кнут» в настоящем; с другой стороны, как «ваше бес­смертие» в будущем. Она — и оружие пролетариата, и его возможность остаться в веках.

Программным по отношению к данной теме можно назвать вступление к поэме «Во весь голос». Лиричес­кий герой негодующе отзывается о тех, кто строчит ро­мансы в страшное для страны время:

 

Неважная честь,

чтоб из этаких роз мои изваянья высились

по скверам,

где харкает туберкулез.

 

В поэме стихи вновь сравниваются с грозным оружием: «моих страниц войска», «кавалерия острот», «рифм пики». Они должны предстать глазам потомков:

 

Весомо, грубо,

зримо, как в наши дни

вошел водопровод, сработанный

еще рабами Рима.

 

Объекты, которые выбирает автор для сравнения со стихами, носят нарочито приземленный, материальный характер. В этом также отражается вера поэта в то, что литература есть производство, продукт которого — важен и непосредственно ощутим.

Отдельно следует сказать об отношении героя к славе, к признанию потомков. С высоты своего твор­ческого альтруизма он провозглашает:

 

Мне наплевать на бронзы многопудъе,

мне наплевать

на мраморную слизь.

 

Герой мечтает о счастливом будущем своего отече­ства, в которое немало сил вложено и самим поэтом.

«Слово — полководец человечьей силы», — говорит Маяковский. Поэзия нужна, чтобы бороться с «хламом» жизни и чтобы утверждать новую реальность — и она должна делать это в интересах рабочего класса. С дан­ной точки зрения, «Нигде кроме как в Моссельпроме» — «поэзия самой высокой квалификации». Поэт огромного и многогранного таланта, Маяковский — лирик и три­бун — считает своим предназначением, прежде всего, служение своему классу. Ради этого он отрекается от «личных мотивов», становясь «на горло собственной пес­не». И, хотя в одной из строк герой признается: «И мне агитпроп в зубах навяз», — но, проводя итоги творчес­кой биографии, он имеет полное право заявить:

 

Я

всю свою

звонкую силу поэта тебе отдаю,

атакующий класс.