Рассказ этот автор слышит от няни своего младшего брата Любови Онисимовны, в прошлом красавицы актрисы орловского театра графа Каменского. На Троицу она водит автора на кладбище, где у простой могилы рассказывает историю «тупейного художника» Аркадия.

Аркадий — парикмахер и гримировщик — причесывает всех крепостных артисток графа. Сам он «человек с идеями», другими словами, художник, из себя красавец, и даже граф его любит, но содержит в самой большой строгости и никому, кроме него, не позволительно пользоваться услугами Аркадия. Граф очень нехорош «через свое всегдашнее зленье» и на всех зверей сразу походит. Любовь Онисимовна в том же театре поет в хорах, танцует и знает все роли в трагических пьесах. Аркадий и Любовь Онисимовна любят друг друга, но свидания совершенно невозможны: завет целомудрия, непреложный для актрис, может нарушать только сам граф.

В это время граф устраивает представление в честь проезжающего через Орел государя. Актриса, которая должна играть «герцогиню де Бурблян», ушибает ногу, и ее роль получает Любовь Онисимовна. А в придачу камариновые серьги от графа — подарок «лестный и противный» — первый знак особенной чести быть возведенною в «одалиски» и доставленной на графскую половину. Между тем «роковое и искусительное дело» подкрадывается и к Аркадию. К графу приезжает из деревни брат, еще более страшный и заросший. Он вызывает всех цирульников и приказывает им подстричь себя наподобие брата, грозя убить любого, кто его обрежет. Но цирульники отвечают, что привести его в благообразный вид сможет лишь Аркадий. Чтобы обойти правило графа Каменского, его брат призывает к себе Аркашку якобы для того, чтобы остричь пуделя. Аркадий, невзирая на угрозу пистолетов и находясь в самом мрачном настроении из-за уготованного Любови Онисимовне, брата графа постригает. А Любови Онисимовне обещает ее увезти. Во время спектакля Каменский держится любезно, что предвещает грозу, а после спектакля, когда Аркадий приходит причесать Любови Онисимовне голову «в невинный фасон, как на картинах обозначено у святой Цецилии», его шесть человек у двери поджидают, чтобы отвести на «мучительства» в потайные погреба, которые подведены под всем домом. Но Аркадий хватает Любовь Онисимовну, вышибает окно, и они бегут. Но за ними отряжают погоню, и возлюбленные договариваются, что умереть согласны, если не удастся от погони уйти. А сами отправляются к священнику, который «отчаянные свадьбы» венчает. Но даже поп боится лютости графа и выдает их. Беглецов везут обратно, а «народ, где встретится, все расступается, — думают, может быть, свадьба».

По приезде у Любовь Онисимовны допытываются, сколько времени они наедине находились. Аркадия терзают как раз под «покойцем» Любови Онисимовны, которая выдержать этого не может и падает без чувств. А в себя приходит на телячьем дворе, куда ее направили по подозрению в сумасшествии под надзор старухи Дросиды. Дросида частенько прикладывается к «ужасному плакону», в котором «яд для замбвения», но Любови Онисимовне его не дает. Она же сообщает, что Аркадия граф отдает в солдаты, но за то, что он пистолетов графова брата не побоялся, снабжает его письмом, чтобы служил он в полковых сержантах и чтобы сразу на войну был послан. Любовь Онисимовна рассказу верит и три года каждую ночь во сне видит, как Аркадий Ильич сражается.

К театру ее из-за болезни ног уже не возвращают, и она делается такой же «пестядникою», как Дросида. Однажды к ней в окно попадает камень, завернутый в бумажку от Аркадия. Он пишет, что вернулся, получил офицерский чин и все деньги, какие есть, отнесет к графу с просьбой о выкупе Любови Онисимовны и в надежде с ней обвенчаться. Любовь всю ночь Богу молится, потому как боится, что, хотя Аркадий теперь офицер, граф его снова бить будет. А наутро узнает, что постоялый дворник ночью обокрал и зарезал офицера. Как только Любовь Онисимовна это слышит, то сразу «бряк с ног долой». На похороны приезжает сам губернатор и называет Аркадия «болярином». А Любовь Онисимовна надолго пристращается к «плакончику», и уже на памяти автора прикладывается к нему по ночам. Автор признается, что более ужасных и раздирающих душу поминок он во всю жизнь не видывал.