Конец XIX в. Сельская местность в России. Село Мироносицкое. Ветеринарный врач Иван Иванович Чимша-Гималайский и учитель гимназии Буркин, проохотившись весь день, располагаются на ночлег в сарае старосты. Буркин рассказывает Иван Иванычу историю учителя греческого языка Беликова, с которым они преподавали в одной гимназии.

Беликов был известен тем, что «даже в хорошую погоду выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате». Часы, зонтик, перочинный нож Беликова были уложены в чехлы. Он ходил в темных очках, а дома закрывался на все замки. Беликов стремился создать себе «футляр», который защитил бы его от «внешних влияний». Ясны для него были лишь циркуляры, в которых что-нибудь запрещалось. Любые отклонения от нормы вызывали в нем смятение. Своими «футлярными» соображениями он угнетал не только гимназию, но и весь город. Но однажды с Беликовым произошла странная история: он чуть было не женился.

Случилось, что в гимназию назначили нового учителя истории и географии, Михаила Саввича Коваленко, человека молодого, веселого, из хохлов. С ним приехала его сестра Варенька, лет тридцати. Она была хороша собой, высока, румяна, весела, без конца пела и плясала. Варенька очаровала всех в гимназии, и даже Беликова. Тут и пришла в голову учителям мысль поженить Беликова и Вареньку. Беликова стали убеждать в необходимости жениться. Варенька стала оказывать ему «явную благосклонность», а он ходил с ней гулять и все повторял, что «брак вещь серьезная».

Беликов часто бывал у Коваленок и в конце концов сделал бы Вареньке предложение, если бы не один случай. Какой-то озорник нарисовал карикатуру на Беликова, где тот был изображен с зонтом под руку с Варенькой. Экземпляры картинки были разосланы всем учителям. На Беликова это произвело очень тяжелое впечатление.

Вскоре Беликов встретил на улице Коваленок, катающихся на велосипедах. Он был крайне возмущен этим зрелищем, так как, по его понятиям, учителю гимназии и женщине ездить на велосипеде не пристало. На другой день Беликов отправился к Коваленкам «облегчить душу». Вареньки не было дома. Брат же ее, будучи человеком свободолюбивым, с первого дня невзлюбил Беликова. Не стерпев его поучений насчет катания на велосипедах, Коваленко попросту спустил Беликова с лестницы. В этот момент в подъезд как раз входила Варенька с двумя знакомыми. Увидев катящегося по лестнице Беликова, она звонко рассмеялась. Мысль о том, что о происшедшем узнает весь город, привела Беликова в такой ужас, что он пошел домой, слег в постель и через месяц умер.

Когда он лежал в гробу, выражение лица у него было счастливое. Казалось, он достиг своего идеала, «его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет. Хоронили Беликова с приятным чувством освобождения. Но через неделю жизнь потекла прежняя — «утомительная, бестолковая жизнь, не запрещенная циркуляром, но и не разрешенная вполне».

Буркин заканчивает рассказ. Размышляя об услышанном, Иван Иваныч произносит: «А разве то, что мы живем в городе в духоте, в тесноте, пишем ненужные бумаги, играем в винт — разве это не футляр?»