Стихотворение Ф.И. Тютчева «День и ночь» - одно из лучших произведений русской философской лирики. Оно получило очень высокую оценку современников: Л. Н. Толстой, всегда восхищавшийся талантом Тютчева, сделал на полях принадлежавшего ему издания следующую помету около этого стихотворения: «Глубина! Красота!».

Стихотворение это было напечатано не позже начала 1839 г. и опубликовано в XIV томе журнала «Современник» в том же году. В «Современнике» в 1836 г. уже были напечатаны тютчевские «Стихотворения, присланные из Германии», с подписью «Ф. Т.». Пушкин, публикуя эти стихи в третьем и четвертом томах своего журнала, отозвался о них с восторгом.

Итак, анализируемое стихотворение:

На мир таинственных духов,

Над этой бездной безымянной

Покров наброшен златотканный

Высокой волею богов.

День - сей блистающий покров -

День - земнородных оживленье

Души болящей исцеленье,

Друг человека и богов!

Но меркнет день - настала ночь;

Пришла и с мира рокового

Ткань благодатную покрова,

Сорвав, отбрасывает прочь...

И бездна нам обнажена

С своими страхами и мглами,

И нет преград меж ней и нами -

Вот отчего нам ночь страшна.

Стихотворение «День и ночь» написано четырехстопным ямбом - наиболее нейтральным и традиционным стихотворным размером русской поэзии; четырехстопным ямбом было написано большинство русских стихов XIX века; не составляет исключения и лирика Тютчева, в которой этот размер преобладает. Стихотворение состоит из двух восьмистиший - структура, очень частая у Тютчева, встречающаяся во многих его стихах, например: «Фонтан», «О чем ты воешь, ветр ночной...», «Цицерон», «Поток сгустился и тускнеет...», «Тени сизые сместились...» и другие. Подобная строфическая структура наиболее точно отражает антитезу «дня» и «ночи» - основных образов стихотворения, о которых поэт говорит соответственно в первой и второй строфах. Каждое восьмистишие можно разделить на два четверостишия с опоясывающей рифмой; каждое из четырех получившихся четверостиший представляет собой законченное предложение. Интересно, что обе строфы завершает восклицательная интонация; это характерно для Тютчева (например, стихотворения «Цицерон», «О чем ты воешь, ветр ночной...»). Это объясняется тем, что Тютчев во многих своих стихах выступал в роли оратора, обращающегося к читателю с торжественной речью; недаром стихотворение завершается афористическим выводом: «Вот отчего нам ночь страшна!».

Как уже было сказано, в стихотворении опоясывающая рифма; первая и четвертая строки каждого четверостишия завершаются мужским окончанием, вторая и третья строки - женским. Подобная структура встречается в стихотворениях «Цицерон», «Фонтан», также выдержанных в торжественной декламационной интонации. Необходимо обратить внимание на то, что в первой строфе все мужские окончания (первая, четвертая, пятая и восьмая строки) рифмуются между собой: духов - богов - покров - богов, причем пятая и восьмая строки связаны между собой тавтологической рифмой. Что касается остальных четырех строк, то в них совпадают согласные: безымянной - златотканный, оживленье - исцеленье. Во второй строфе в каждом из четверостиший совпадают ударные гласные: ночь - прочь, рокового - покрова (гласный -о-); обнажена - страшна, мглами - нами (гласный -а-).

В стихотворении весьма изощренная звукопись, как литературный прием следует рассматривать обилие лексических повторов и однокоренных слов: создается впечатление, что поэт хочет акцентировать основные образы стихотворения, что опять-таки связано с ораторским стилем Тютчева.

Изощренность и строгость стихотворной формы делают стихотворение «День и ночь» одним из лучших в русской поэзии.

Тема стихотворения - противопоставление дня и ночи - традиционна для романтической поэзии. В этом стихотворении Тютчев развивает и углубляет ее. Если сравнить трактовку образов дня и ночи в этом стихотворении с тем, как поэт раскрывает их в других своих стихах, то можно увидеть, что в данном стихотворении эти образы абстрактны и недетализированны. Например, в стихотворении «Как океан объемлет шар земной...» поэт говорит о снах, сравнивая сновидение с путешествием по таинственному океану:

Уж в пристани волшебный ожил челн;

Прилив растет и быстро нас уносит

В неизмеримость темных волн.

В «Дне и ночи» ничего этого нет; Тютчев описывает ночь лаконично, не употребляя развернутых метафор и сравнений.

День в этом стихотворении - это златотканый покров, наброшенный высокой волею богов на бездну - тот древний хаос, о котором Тютчев писал во многих своих стихах: «О чем ты воешь, ветр ночной...», «Тени сизые сместились...», «Как океан объемлет шар земной...» и других. Характерно, что Тютчев в своем стихотворении как бы «выворачивает наизнанку» традиционный метафорический образ покрова ночи, превращая его в покров дня. День - нечто искусственное, вторичное, созданное богами (здесь фигурируют, разумеется, языческие боги, а не христианский Бог; это свойственно всей лирике Тютчева 30-х - 40-х г.г. XIX в.) на благо себе и людям:

День, земнородных оживленье,

Души болящей исцеленье,

Друг человеков и богов!

Боги и люди в этом стихотворении не противопоставлены друг другу, но, напротив, объединены в своем страхе перед изначальным хаосом.

Необходимо отметить, что в первом восьмистишии нет ни одного глагола; единственное действие - боги набрасывают покров дня на бездну - выражено страдательным причастием: «Покров наброшен златотканый». Таким образом, день оказывается безжизненным, бездеятельным, абсолютно пассивным.

Резким контрастом звучит начало второй строфы:

Но меркнет день - настала ночь;

Пришла - и с мира рокового

Ткань благодатную покрова,

Сорвав, отбрасывает прочь...

Здесь много глаголов, причем они обозначают резкие действия: сорвав, отбрасывает. Ночь активна, деятельна, день отступает перед ее силой. Важно указать на то, что в стихотворении «День и ночь» вообще нет упоминания сумерек - важнейшего образа романтической поэзии. Если, например, в стихотворении «Тени сизые сместились...» поэт изображает постепенное, практически незаметное перетекание дня в ночь, то в «Дне и ночи» этот переход резок, мгновенен, насильственен.

В стихотворении «День и ночь» противопоставляются друг другу два мира: мир дневной, мир земнородных и богов, мир, существующий под покровом дня, - и другой мир, мир таинственный духов, мир роковой, днем скрытый златотканым благодатным покровом, а ночью обнажающийся и вступающий в свои права. Этот второй мир сильнее и древнее мира дневного, он полон неизведанных и страшных тайн, духов, которых боятся и люди, и боги. Интересно, что, желая подчеркнуть изначальность, первичность бездны безымянной, хаоса, о котором в другом стихотворении Тютчев говорит: «родимый» («О чем ты воешь, ветр ночной...»), - поэт лишь его называет миром. Этот мир страшен своей изначальной непостижимостью и таинственностью, своей неизбежной победой над земнородными (недаром он назван роковым). Днем хаос и тайна отделены от «человеков» и богов покровом, ночью же «бездна... обнажена... и нет преград меж ей и нами». Болящая душа, исцеленная днем, ночью вновь страдает от страха и неизвестности.

Традиционное романтическое противопоставление тусклого и скучного дня таинственной ночи получает у Тютчева новое звучание в связи с темой хаоса, бездны. День, по мнению Тютчева, прекрасен и благодатен (таков он в большинстве его стихов), он «друг человеков и богов», «души болящей исцеленье», но он бессилен перед ночью с ее страхами и мглами, одновременно манящими людей (вспомним уже упоминавшееся стихотворение Тютчева - «Тени сизые сместились...», где поэт прямо говорит: «Дай вкусить уничтоженья», - понимая, что иного способа приобщиться к тайнам мирозданья нет) и внушающими им ужас.

В стихотворении встречаются характерные для Тютчева архаизмы: духов (старинное произношение), земнородных, болящей, сей, мглами (слово «мгла» в тютчевскую эпоху обычно не употреблялось во множественном числе), меж ей и нами. Все это, равно как и возвышенная лексика: покров, золототканый, блистательный, благодатный, - подчеркивает торжественный декламационный, ораторский стиль стихотворения.

День - лишь покров, лишь тонкая златотканая пелена. Минуты, когда она тает, растворяясь, исчезая, и есть время наступления истинного, первозданного бытия. Оно роднится с бездной, безграничностью, бездонностью, беспредельностью и никогда не сможет быть втиснутым в рамки дня. Ночь - первооснова всего сущего, в ней - повесть о времени, но мотив ее - вечность, в ней образы всего, что было, и отражение того, что есть, и магия невсамделишных событий, и порожденья хаоса и страха, и путь в Мир Грез, чудеснейший предел. Ночь светла. Оставшись с ней наедине, как «сирота бездомный, лицом к лицу пред пропастию темной», можно на миг, на мгновение - столь горестно мимолетное у Тютчева, и столь блаженно бесконечное у Фета - лишитья рассудка. Но, когда он вернется, черная бездна не будет больше страшной и чужой, потому что, если подумать, каждый видит что-то свое в ночи, каждый «знает наследье родовое». Но во тьме есть и смерть, в ней «крадутся» час неизбежной гибели, ощущение мимолетности жизни и ожидающее впереди вечное, неизбежное, бесконечное небытие.

Тютчев видел и чувствовал в природе не одну лишь божественную основу. Он чуял, что где-то здесь, в таящейся за границей благообразной Земли бездне, есть мятеж, беспорядок, и неизвестно, какой неверный шаг, какое наше движение способно его пробудить. Мы живем словно в окружении вулканов: на Земле раскинулись тихие леса и сады, на ней воздвигнута цивилизация, но вулканы, потухшие миллионы лет назад и ставшие средоточием хаоса, могут извергнуться неудержимыми потоками всеразрушающей лавы. Мир не тих, не мирен, он, по существу своему, трагичен, и лучше всего можно познать его в «минуты роковые», в моменты, когда над миром довлеет ночь-тьма, что была до сотворения света и мира и останется после того, как солнце умрет, угасая, истекая красными лучами.

Ночь раскрыла перед нами глубину души мира; но она не только испугала - она и умудрила нас, заставила взглянуть себе в глаза. Ночью, таинственной мистической ночью все принимает иной - не истинный ли? - вид. Живой язык природы слышится в полночной тишине, истинный мир - это мир воцарившегося лунного мрака. Но не потому ли, что люди не сумели до конца проникнуть в тайну ночи, образ ее неотделим для нас от понятия вселенского зла, связан с расцветом и торжеством темных сил; ночью люди совершают ужасные, необъяснимые поступки, которые не в силах понять с уходом ночного безумия, словно сама тьма, ничем не ограниченная, не сдерживаемая, внушила им совершить то, что угодно было ей. Ночью, влекомые луной, люди ходят во сне с открытыми глазами, не видя и не помня, и не сознавая, они идут на голос ночи, что прошептала в эфирной песне Слово, вслед за которым они готовы отправиться сквозь сон и сквозь саму тьму, по ту сторону зеркала.

Стихотворение «День и ночь» - одно из лучших в лирике Тютчева. В нем со всей яркостью проявляется проникновение поэта-философа в тайны бытия - то, что Тютчев считал основной задачей поэзии. Традиционная романтическая тематика, к концу 30-х г.г. XIX в. уже во многом утратившая свою актуальность (менее чем через десять лет Некрасов будет писать пародии на Лермонтова и Жуковского), в стихах Тютчева обретает новую жизнь в свете разрабатываемых поэтом вечных проблем бытия.

В лирике Ф. И. Тютчева отразилось дуальное понимание им мира, понимание мироздания как борьбы двух стихийных начал, в которой рождается мировая гармония и равновесие. Понимание Тютчевым дня и ночи также вписывается в концепцию этой дуальности мироздания.

День и ночь являются как бы разными «полюсами», контрастными состояниями жизни. В лирике Тютчева ночь обретает связь с чем-то древним и неведомым, хаотическим; ночь - это тайна, метафизика и обитель чудес. День - более мирской уровень существования, хотя в ряде стихотворений и днем Тютчев видит наличие трансцендентальности - однако гораздо реже, чем ночью.

Эти особенности восприятия дня и ночи Тютчевым отразились в его стихотворении «День и Ночь». Одно из лучших произведений русской философской лирики, оно получило очень высокую оценку современников. Тема стихотворения - противопоставление дня и ночи - традиционна для романтической поэзии. В этом стихотворении Тютчев развивает и углубляет ее. Если сравнить трактовку образов дня и ночи в этом стихотворении с тем, как поэт раскрывает их в других своих стихах, то можно увидеть, что в данном стихотворении эти образы абстрактны и недетализированны.

День в этом стихотворении - это златотканый покров, наброшенный высокой волею богов на бездну - тот древний хаос, о котором Тютчев писал во многих своих стихах. В стихотворении «День и ночь» противопоставляются друг другу два мира: мир дневной, мир земнородных и богов, мир, существующий под покровом дня, - и другой мир, мир таинственный духов, мир роковой, днем скрытый златотканым благодатным покровом, а ночью обнажающийся и вступающий в свои права.