Произведение завершено в Михайловском 26 сентября 1835 года; напечатано Жуковским после смерти Пушкина. Первая строка стихотворения была дана в такой редакции: “Опять на родине. Я посетил...” Но Михайловское не назовёшь родиной поэта, который впервые там побывал в 1817 году. Как уступку цензуре Жуковский исправил строку третью и конец десятой. Слово изгнанником заменено отшельником, а опальный (домик) – смиренным.

25 сентября 1835 года Пушкин писал жене: “...Вообрази, что до сих пор не написал я ни строчки; а всё потому, что не спокоен. В Михайловском нашёл я всё по-старому, кроме того, что нет уж в нём няни моей и что около знакомых старых сосен поднялась, во время моего отсутствия, молодая сосновая семья, на которую досадно мне смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу. Но делать нечего; всё кругом меня говорит, что я старею, иногда даже чистым русским языком. Например, вчера мне встретилась знакомая баба, которой не мог я не сказать, что она переменилась. А она мне: да и ты, мой кормилец, состарился, да и подурнел”. Принято считать, что эти строки легли в основу содержания произведения «Вновь я посетил...» Это так! Но как изменилась тональность восприятия жизни в стихотворении в сравнении с оценкой реалий действительности в письме, где поэт с горечью сообщает о “молодой сосновой семье”, которая разрослась “около знакомых старых сосен”. Не радуют его уже и танцующие “молодые кавалергарды на балах”. Грустит он и о том, что уходят из жизни близкие ему люди, и ушедшие годы старят всех.

...Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провёл
Изгнанником два года незаметных.

Отточие перед первой строкой как бы вводит читателя в продолжение каких-то размышлений автора. Уменьшительная форма слова уголок выражает особую близость к этой земле. Слово изгнанником точно характеризует положение ссыльного поэта. Строка третья имела такие варианты:

Два года бурной младости моей
Два года юности моей печальной
Два года грустной юности моей
Два года бурной юности моей.

В приведённых вариантах неверно оценивалось время пребывания поэта в михайловской ссылке. Это были годы напряжённого труда (создание глав романа «Евгений Онегин», драмы «Борис Годунов»), годы творческой зрелости, а не “бурной юности”.

Уж десять лет ушло с тех пор – и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я – но здесь опять
Минувшее меня объемлет живо,
И, кажется, вечор ещё бродил
Я в этих рощах.

Слово ушло – о невозвратимости этих лет. Повторение слов переменилось, переменился я с лаконизмом говорит, что жизненные обстоятельства сказываются на судьбе человека, изменяют его физически и духовно. Таковы законы жизни. Это сформулировано в краткой фразе:

И сам, покорный общему закону,
Переменился я...

Ёмкий смысл таит и выражение “объемлет живо”. Объемлет – охватывает, переполняет воспоминаниями. Прошлое с такой ощутимой ясностью (живо) предстаёт в памяти поэта, что оно стало явью. Кажется, как будто всё вчера происходило:

Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет – уж за стеною
Не слышу я шагов её тяжёлых,
Ни кропотливого её дозора.

Эпитет опальный (находящийся в немилости властей) перекликается по смыслу со словом изгнанник. Сыновним чувством проникнуты строки о няне. Сколько боли в словах “уже старушки нет”! Поэт никогда не услышит “шагов её тяжёлых...” Определение тяжёлых – это о старушечьей походке, когда требуются усилия для передвижения. Кропотливый – внимательный, терпеливый, заботливый; дозор в контексте – присмотр.

Вслед за воспоминаниями о няне – обращение к природе Михайловского, к которой по-прежнему влечёт поэта.

Вот холм лесистый, над которым часто
Я сиживал недвижим – и глядел
На озеро, воспоминая с грустью
Иные берега, иные волны...
Меж нив златых и пажитей зелёных
Оно, синея, стелется широко;
Через его неведомые воды
Плывёт рыбак и тянет за собою
Убогий невод. По брегам отлогим
Рассеяны деревни – там за ними
Скривилась мельница, насилу крылья
Ворочая при ветре...

Недвижим – поглощён думами о прошлом и настоящем. Как много сказано в строках: “...вспоминая с грустью // Иные берега, иные волны...” Это о южной ссылке, дорогих поэту людях, вблизи от моря, свободной стихии, мощь и красоту которой Пушкин воспел в стихотворении «К морю».

Поэтичны строки:

Меж нив златых и пажитей зелёных
Оно, синея, стелется широко...

Здесь и инверсии (нив златых, пажитей зелёных), и аллитерация: синея стелется широко.

Отдельными штрихами поэт воссоздал бедность края: убогий невод рыбака, скривившаяся от времени мельница, которая давно без присмотра хозяина, да и сам домик, где жил и трудился поэт, не похож на барские хоромы.

Особенно дороги поэту три сосны “на границе // Владений дедовских”. Шумом вершин они некогда приветствовали его, проезжающего мимо них. За прошедшие годы произошли разительные перемены:

...около корней их устарелых
(Где некогда всё было пусто, голо)
Теперь младая роща разрослась,
Зелёная семья; кусты теснятся
Под сенью их, как дети. А вдали
Стоит один угрюмый их товарищ,
Как старый холостяк, и вкруг него
По-прежнему всё пусто.

Природа одухотворена. Молодая поросль сосен названа “зелёной семьёй”, “кусты теснятся // Под сенью” старых деревьев, “как дети”. А вблизи стоящая одинокая сосна уподоблена угрюмому холостяку, лишённому потомства. Вокруг этой сосны – “по-прежнему всё пусто”.

Младая роща – олицетворение вечного обновления природы. И поэт убеждён: будущее за молодым, растущим. И хотя он уже не увидит “могучий поздний возраст” сосен, но внук его услышит их “приветный шум, когда, // С приятельской беседы возвращаясь, // Весёлых и приятных мыслей полон, // Пройдёт он мимо” них.

Сам поэт всегда испытывал эту радость общения с друзьями, когда он обогащал их своими мыслями, да и они в долгу не оставались.

Преемственность поколений, вечное движение и обогащение человеческой мысли – таковы законы бытия. И Пушкин приветствует новые поколения афористичной фразой:

Здравствуй, племя
Младое, незнакомое!

Обращение поэта к молодому поколению проникнуто доброжелательностью и верой в его будущее.

«Вновь я посетил...» по своему пафосу, устремлению близко к стихотворению, также написанному в Михайловском в 1825 году, –«Вакхическая песня» с её прославлением разума и света. Отметим, что оба стихотворения были созданы в трудные для поэта годы. Каким же мужеством и жизнелюбием нужно было обладать, чтобы непоколебимо верить в торжество разума.

Чувства и мысли стихотворения «Вновь я посетил...» нашли своё подтверждение во многих письмах поэта. Сошлёмся на фрагмент одного из них. Вот что писал Пушкин П.А. Плетнёву 22 июля 1831 года: “Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрёт и Жуковский, умрём и мы. Но жизнь всё ещё богата; мы встретим ещё новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жёны наши – старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, весёлые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя; не хандри – холера на днях пройдёт, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы”. Оптимистическое мировосприятие – характерная черта духовного облика Пушкина.

Отдельные замечания о композиции стихотворения. Оно делится на три части: приезд в Михайловское, описание природы края, обращение к будущим поколениям. Поэт рисует жизнь в её постоянном изменении. Он обращается к прошлому, ибо настоящее напоминает об ушедших годах, а в самом настоящем уже зреют ростки будущего. Вся художественная ткань произведения даёт представление о быстротекущем времени, смене и преемственности поколений. В стихотворении речь идёт о пяти поколениях: внуке “владений дедовских” и его внуке.

«Вновь я посетил...» лишено обилия тропов, сложных образов. В нём превалируют слова литературной речи, но автор обращается и к разговорной лексике (вечор, ворочая, сиживал), и к книжным словам (объемлет, сенью, мрак), славянизмам (златых, брегам, главу, младая). И вся эта лексика органически сплавлена в единое целое.

Стихотворение написано безрифменным пятистопным ямбом. “...Пушкин решительно отошёл от песенного, романсного стиха, стремясь создать стих смысловой, наиболее точно воспроизводящий мысль... Эта тенденция характерна для всей поздней лирики Пушкина”2. В статье «Путешествие из Москвы в Петербург» (1833–1834) поэт отмечал “достоинство” стихов Радищева, написанных белым стихом. “Думаю, – заметил он, – что со временем мы обратимся к белому стиху. Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую... Вероятно, будущий наш эпический поэт изберёт его (белый стих. – И.К.) и сделает народным”3.

Для творчества Пушкина характерны постоянные поиски новых жанров, новых средств выразительности. Писатель-новатор был всегда в пути.