В стихотворении бросается в глаза мнимая произвольность определений поэзии: кажется, одно из определений без ущерба может быть заменено другим, а подбор слов определяется скорее их звуковой, чем смысловой близостью. Однако вспомним, что «чем случайней, тем вернее слагаются стихи навзрыд». К тому же «звуковой портрет» поэзии в 1-й строфе не должен удивлять («свист», «щелканье»), а ночь и пенье соловьев вообще являются непременным атрибутом любовной лирики. Если же учесть замечание Пастерна­ка. что «...лопатками в дореволюционной Москве назывались стручки зеленого гороха... Под слезами вселенной в лопатках разумелся образ звезд, как бы держащихся на внутрен­ней стенке лопнувшего стручка». — то остается только признать оригинальность и точ­ность ассоциативного мышления поэта.

Во второй строфе с поэзией отождествляется и горох, и звезды, и музыка — все. чем богат мир. В результате такого восприятия действительности весь мир обнаруживает необыкновенную цельность: все предметы бытия связаны между собою, превращаются один в другой, так что музыка оборачивается градом («низвергается градом на грядку»), а звезда — рыбой. Неожиданно драматичен финал стихотворения: «глухота» вселенной противостоит поэзии.

Фигаро — опера Моцарта «Женитьба Фигаро».

Творчество Пастернака многотемно, но его лирику объединяют общие философские идеи. Уже в ранней поэзии обозначились мировоззренческие концепции его будущих поэтических книг: самоценность личности, бессмертие творчества, связь человека со всем сушим. Единство авторского «я», природы и творчества стало темой стихотворения «Февраль. Достать чернил и плакать!..» (1912). Лирическая ситуация создана на основе мотива романтической поэзии — бегства лирического героя из города в естественный мир. Его стремление раствориться в природе подчеркнуто особенностями синтаксиса, в предложениях отсутствует авторское «я» как подлежащее. Пастернак прибегает к без­личным формам: «достать чернил», «писать о феврале», «достать пролетку». Единение лирического героя и ливня, проталин, грачей, ветра — источник поэтического творчества, природа которого интуитивна и лишена логического начала:

И чем случайней, тем вернее Слагаются стихи навзрыд.

Контрастные мотивы ливня и «сухой грусти» лирического героя, весны и черноты, а также благодати природы, переполненности эмоциями и вешной детали — нанятой «за шесть гривен» пролетки — вовсе не выражают темы дисгармонии: наоборот, они представляют образ единого и многомерного мира. Обратите внимание на то. как в худо­жественную систему уже этого стихотворения органично вошла прозаическая деталь. Эта особенность характерна для постсимволистского периода русской поэзии — для творче­ства футуристов и акмеистов.

Объединяющим все мотивы стихотворения является лейтмотив черноты, выражен­ный образами черной весны, чернил, чернеющих проталин, грачей, которые сравниваются с обугленными грушами, дна очей. При аскетичности цвета художественный мир стихо­творения динамичен и звучен, в нем самоценны глаголы движения и звуковые образы («плакать», «писать о феврале навзрыд», «ветер криками изрыт»).