| |
Необычные метафоры заставляют по-новому взглянуть на знакомые, привычные предметы и явления окружающего мира. Лирический герой стремится к единению с природой как воплощению счастья. Отмеченные в начале урока как традиционные для Есенина образы природы в этих стихотворениях воплощают стремление поэта к гармонии внутреннего мира и внешнего...
Благозвучие, точные рифмы, анафоры придают песенный характер обоим стихотворениям. Есенин сам любуется окружающим миром и нам помогает увидеть его красоту... Олицетворение наоборот - образ человека наделяется природными характеристиками - отражает мировоззрение автора...
Отмечаем общие для обоих текстов пейзажные образы:
вечерней зари, звёздного неба, воды, ветра, но
место |
| озеро - замкнутый в себе самом водоём - завершённость, законченность |
пруд - вода в него втекает, из него вытекает - предполагается движение |
время |
| упоминается весна (С чьей-то ласковости вешней), но море хлеба возможно только летом |
осень обозначена золотом листвы и желтизной дола, этот цвет распространяется соответственно на образы берёзы и ивы |
| Ветры вместе с грозой - символ испытаний, которые остались позади и привели природу и лирического героя к новому состоянию |
Отрок-ветер по самые плечи
Заголил на березке подол - символизирует хулиганство, озорство, молодость |
совпадение цветовых определений: в синей мгле = синий сумрак, но:
| рдяный мак заката
красного телка -
тревожный, но и радостный, сильный цвет |
В розоватой воде, розовость вод.
листва золотая, желтеющий дол -
детски-наивная, простодушная палитра |
| Холодному, мрачному, мёртвому, противопоставлено живое, яркое, тёплое |
метафоры
| Отелившееся небо
Лижет красного телка
Закат и его отражение в воде представляются воплощением единения двух начал через символ материнства
немая млечность -
галактика была страшна безъязыкостью |
Хорошо бы, на стог улыбаясь,
Мордой месяца сено жевать...
Мечта лирического героя о слиянии, единении с природой воплощается в образе некоего фантастического существа (телёнка?) космического масштаба |
Плещет рдяный мак заката
На озерное стекло -
Вода - твёрдая, закат - жидкий:
"плохая физика, но какая поэзия!" |
Воображаемое:
Синий сумрак как стадо овец,
словно становится реальным:
За калиткою смолкшего сада
Прозвенит и замрет бубенец....
|
мотивы
| Все в них благостно и свято |
И в душе и в долине прохлада |
Мотив покоя, гармонии, просветления, чистоты |
| Все тревожное светло -
мотив примирения:
оксюморон словно примиряет два мира (земной и небесный,
реальный и мир мечты - прекрасной, но нездешней, неразгаданной земли) |
Где ты, где, моя тихая радость -
Все любя, ничего не желать?
мотив тоски по уже утраченному (или ещё не найденному?) состоянию покоя |
сюжет
От утверждения целесообразности испытаний:
Не напрасно дули ветры,
Не напрасно шла гроза -
к констатации чудесного преображения лирического героя:
Кто-то тайный тихим светом
Напоил мои глаза.
Через избавление от страха и зависимости перед бесконечностью (вечностью):
Не гнетет немая млечность,
Не тревожит звездный страх -
к неизбежности поэтического творчества:
И невольно в море хлеба
Рвется образ с языка...
("Пророк" Пушкина?) |
Кружится опадающая листва, высоко поднимает ветер ветви берёзы, звенит и замолкает бубенец - а лирический герой, влюбленный
сегодня в этот вечер, мечтает окунуться в окрашенную закатом воду подобно иве, видит появляющийся над стогом сена месяц и представляет себя жующим сено в облике загадочного существа с мордой месяца... хочет перестать желать...
(что-то в этом можно увидеть лермонтовское: "Я б хотел забыться и заснуть...") |
лирический герой
Кто-то тайный тихим светом
Напоил мои глаза.
лирический герой является объектом по отношению к некоему (природному? божественному?) началу |
Я еще никогда бережливо
Так не слушал разумную плоть -
природа олицетворена и является объектом внимания лирического героя |
Я отгрустил
Полюбил я мир и вечность
|
Я влюблён
Никогда так не слушал:
|
Лирический герой открывает в себе (в своей душе) новое состояние |
размер
| Плещет \рдяный\ мак за\ката |
Хорошо\ бы, на стог \улыба\ясь, |
| 4-стопный хорей, но первая стопа отчётливо хореическая только в 1-3 стихах 4 строфы и 2 и 4 стихах 5 строфы
Пиррихии в начале большинства стихов уподобляют их анапесту (Не напрасно...) |
3-стопный анапест напевный, плавный |
рифма: aBaB - перекрёстная, с чередованием женских и мужских рифм |
Второе стихотворение, написанное в 1918 году, словно начинается там, где заканчивается первое (датированное 1917 годом), в котором на смену грусти пришла любовь как ощущение гармонии природы и человека, как приятие мира и вечности - пространства и времени - в качестве родного дома. Лирический герой призван всё назвать (И невольно в море хлеба\ Рвется образ с языка...), стать голосом немой вселенной. Если в первом стихотворении взгляд героя обращён к небу, все метафоры связаны с ним, оно символизирует, прежде всего, мир иной, вечный (сначала - враждебный, пугающий, гнетущий, теперь - родной и любимый), то мир второго текста представляется более камерным и домашним, пейзаж прописан более подробно, и небо, и звезда даны в отражённом, "оземлённом" виде. Вслушиваясь в разумную плоть, герой приходит к желанию раствориться в открывшейся красоте природы, стать её частью. Эволюция лирического героя не приводит к абсолютной гармонии и покою (Все любя, ничего не желать) - остаётся мучительное желание: слиться с природой до конца (Хорошо бы, на стог улыбаясь, \Мордой месяца сено жевать...).
|
|
