Мы на сто лет состарились, и это

Тогда случилось в час один:

Короткое уже кончалось лето,

Дымилось тело вспаханных равнин.

 

Вдруг запестрела тихая дорога,

Плач полетел, серебряно звеня...

Закрыв лицо, я умоляла Бога

До первой битвы умертвить меня.

 

Из памяти, как груз отныне лишний,

Исчезли тени песен и страстей.

Ей — опустевшей — приказал Всевышний

Стать страшной книгой грозовых вестей.