Центральными эпизодами романа М. Ф. Достоевского "Преступление и наказание", раскрывающими борьбу героя со своей "натурой", являются встречи Раскольникова с Порфирием Петровичем. Не случайно автор сталкивает главного героя со следователем. Именно в этих эпизодах в Раскольникове побеждает человек, "тварь дрожащая", здесь происходит полное раскрытие преступника и полное его наказание.
После совершения убийства Родион Раскольников все еще верен своей "идее". Он во что бы то ни стало хочет победить "болезненно раздраженную натуру свою", побороть ощущение преступности, доказать себе и людям, что он не "тварь дрожащая", а "право имеет".Именно с целью "доказать" отправляется Раскольников к следователю Порфирию Петровичу. Мы видим искусственность и фальшивость его поведения с Разумихиным, когда он думает об отношениях с Порфирием Петровичем: "Этому тоже надо Лазаря петь… и натуральнее петь. Натуральнее всего ничего бы не петь. Усиленно ничего не петь! Нет, усиленно было бы опять не натурально… Ну, да там как обернется… посмотрим… сейчас… хорошо иль нехорошо, что я иду? Бабочка сама на свечку летит. Сердце стучит, вот что нехорошо!.." Ощущение ловушки, безвыходность тупика – вот что переживает Раскольников. Он понимает, что естественная форма поведения в данной ситуации – молчать, а это возможно только в пустоте одиночества. Раскольников же окружен людьми, поэтому молчание оказывается ненатуральным. И он старается "натуральнее петь" в условиях, когда "натуральнее всего ничего бы не петь".
В первой встрече героя со следователем Достоевский подчеркивает его неестественность, искусственность поведения в манерах держаться. Большую роль здесь играют авторские ремарки: "начал он усиленно законфузившись", "тревожно подумал", "ругнул про себя", "как можно больше постарался законфузиться", "поспешил перебить". В дальнейшем в разговоре Раскольников не выдерживает фальшивого тона, чувствуются порывы горькой правды о его душевном состоянии: "промелькнуло в нем как молния", "продолжал… несколько сбившись", "не вытерпел и злобно сверкнул на него загоревшимися гневом черными своими глазами". Но вскоре он берет себя в руки, снова прячет правду о своем состоянии, проявляется "ловко выделанное раздражение". Эта встреча является доказательством глубокой внутренней борьбы героя, борьбы "идеи" с принципом человечности. Он то скрывает правду, то раздражается и раскрывает душу, то смеется и твердеет, то становится жалким и беспомощным. Несмотря на все старания Раскольникова победить ощущение своей преступности, "петь натурально", "рассчитать" свое поведение, его натура выдает себя. На второй поединок с Порфирием Петровичем Родион идет, преследуя единственную цель: "хоть на этот раз по крайней мере, во что бы то ни стало победить болезненно раздраженную натуру свою". Первые мысли героя передают следующие строчки: "Вы, кажется, говорили вчера, что желали бы спросить меня… форменно… омоем знакомстве с этой… убитой? – начал было опять Раскольников, - ну зачем я вставил кажется? – промелькнуло в нем, как молния. – Ну зачем я так беспокоюсь о том, что вставил это кажется?" - мелькнула в нем тотчас же другая мысль как молния.
И он вдруг ощутил, что мнительность его, от одного соприкосновения с Порфирием, от двух только слов, от двух только взглядов, уже разрослась в одно мгновение в чудовищные размеры… и что это страшно опасно: нервы раздражаются, волнение увеличивается. "Беда. Беда!.. Опять проговорюсь". Эта встреча еще раз доказывает превосходство человечности в человеке, невозможность победить в себе чувства, "натура" уму героя не подвластна.
Порфирий Петрович разгадал характер Раскольникова. Он не хочет допрашивать его "по форме", так как понимает, что поймать Родиона с помощью допроса "по форме" логически нельзя. Он делает ставку на живую и сложную душу, неподвластную уму Раскольникова. Вот почему вместо официального допроса – болтовня, хитрая и расчетливая, ставящая целью вывести Раскольникова из внутреннего равновесия, встревожить, поддержать в нем мучительно-неопределенное самочувствие, которое невыносимо для героя романа. Так следователь объясняет Раскольникову, почему "преступник не убежит": "Что такое: убежит! это форменное; а главное-то не то… он у меня психологически не убежит, хе-хе! Каково выраженьице-то! Он по закону природы у меня не убежит, хотя бы даже и было куда убежать. Ну, так вот он все будет, все будет около меня, как около свечки, кружиться; свобода не мила станет, станет задумываться, запутываться, сам себя кругом запутает, как в сетях, затревожит себя на смерть… Вы, батюшка, Родион Романович, уж извините меня, старика, человек еще молодой-с.., а потому выше всего ум человеческий цените, по примеру всей молодежи. Игривая острота ума и отвлеченные доводы рассудка вас соблазняют… действительность и натура, сударь вы мой, есть важная вещь и ух как иногда самый прозорливейший расчет подсекают!.. Он-то, положим, и солжет, то есть человек-то-с, частный-то случай-с,.. и солжет отлично, наихитрейшим манером; тут бы кажется и триумф, и наслаждайся плодами своего остроумия, а он хлоп! Да в самом- то интересном, в самом скандальезнейшем месте и упадет в обмарок. Оно положим, болезнь, духота тоже иной раз в комнатах бывает, да все-таки-с! Все-таки мысль подал! Солгал-то он бесподобно, а на натуру-то и не сумел рассчитать. Вот оно, коварство-то где-с! Другой раз, увлекаясь игривостью своего остроумия, начнет дурачить подозревающего его человека, побледнеет как бы ненарочно, как бы в игре, да слишком уж натурально побледнеет-то, слишком уж на правду похоже, он и опять подал мысль!.. Да чего; сам вперед начнет забегать, соваться начнет, куда т не спрашивают, заговаривать начнет беспрерывно о том, о чем бы надо, напротив, молчать…"
Наказанием для Раскольникова становится само ощущение преступности. Это ощущение усиливает разлад между его расчетами и жизнью. Убедить себя в том, что он не совершил преступления, Раскольников не может. После преступления он вынужден на каждом шагу лгать себе и другим, притворяясь "обыкновенным" человеком. Это рождает чувство страха: ему все время кажется, что люди замечают эту фальшь и игру. Человек душевный и правдивый по своей натуре, Раскольников, для которого "ясно, как день, справедливо как арифметика", что убийство, совершенное им, - "не преступление", когда уничтожены все улики совершенного убийства, в споре с Порфирием Петровичем "проговаривается".
Поведение следователя во время второй встречи с Раскольниковым, когда схватка была особенно ожесточенной, возмущает. И в манере держаться ("суетясь по комнате", "беспрерывно хихикая от удовольствия и опять начиная кружить по комнате"), и в том, как он говорит ("закудахтал", с хихиканьем и подмигиванием, с ужимочками, так и сыплет, не уставая, слова, выпуская их с осиным роем на жертву), и в этом обращении к подследственному ("миленький", "добрейший", "голубчик", вместе с этой частицей –с, "хе-хе-хе", и такими фразами: "я его и проглочу-с, а это уж очень приятно, хе-хе-хе") – мы видим и чувствуем злобу, враждебность, стремление Порфирия Петровича унизить, уязвить Раскольникова. Идет не "следствие по делу", а травля. Пытка. Трудно не разделить с Раскольниковым его чувство: "Полишинель проклятый!"
Теория Раскольникова задевает Порфирия Петровича лично. Следователь в чем-то, может быть, не состоявшийся Раскольников. Не выяснением обстоятельств занят Порфирий, а совсем другим. Самолюбие его уязвлено: у него не вышло, а Раскольников осмелился попасть "в высший разряд". Ущемленность порождает желание отомстить. Дознание превращается в борьбу самолюбий, сведение личных счетов. Рождается стремление унизить, уязвить. Порфирий Петрович с наслаждением любуется своей "жертвочкой", демонстрирует свою силу: я вот "бедненький следователь", а вот тебя, Наполеона, слопаю! В первых двух схватках как будто каждый из героев хочет загнать другого "в низший разряд". Досыта поиздевавшись над своей "жертвочкой", "кудахтающий" Порфирий Петрович хочет добить ее до конца: "А сюрпризик-то не хотите разве посмотреть?.. Сюрпризик-с, вот тут, за дверью у меня сидит, хе-хе-хе!"
И вдруг все меняется. Следователь сам получает сюрприз от Миколки, который взял вину на себя. Это признание потрясло Порфирия Петровича и сломало все прежние планы. После этого он словно переродился. Сам идет к Раскольникову. Изменилась и манера поведения. Порфирий словно просветляется, не "кудахтает", не бегает в возбуждении от нетерпения, а сидит. Слова его, обращенные к Раскольникову, проникнуты духом доброжелательности. Не "проглотить", а словно бы спасти хочет он Раскольникова. Героя ошеломил этот неожиданный контраст: он "никогда не видел и не подозревал у него такого лица". Порфирий Петрович пришел не продолжать борьбу уязвленных самолюбий, а спасти Раскольникова не от каторги, а от его "теории". Он желает герою "великого предстоящего исполнения": "Станьте солнцем, вас все и увидят".
Во время третьей встречи героя со следователем, Раскольников совершает "явку с повинной". Отправляясь в полицейскую контору, он говорит Соне: "Мне досадно, что все эти глупые, зверские хари обступят меня сейчас, будут пялить прямо на меня свои буркалы, задавать мне свои глупые вопросы, на которые надобно отвечать, - будут указывать пальцами… Тьфу! Знаешь, я не к Порфирию иду; надоел он мне". Герой совершит "явку с повинной" не ради формального наказания. Вот почему о судебном процессе Достоевский рассказал мимоходом, как о чем-то формальном и несущественном. Все решается в душе героя, болезненно остро ощущающей "разорванность" с людьми. Это-то ощущение "отъединенности от людей" делает невозможной для Раскольникова жизнь среди них и с ними. Это и есть та необходимость, которая заставляет героя признаться: "Это я убил тогда старуху чиновницу и сестру ее Лизавету топором и ограбил".
Признание Раскольникова становится нравственной победой следователя и доказательством победы "натуры". Нет, Раскольников не выдержал насилия над собой, его "теория" оказалась ложной. Таким образом, в романе утвердилась мысль о противоестественности убийства человека человеком, о том, что нельзя преступить принцип человечности.