В дни безграничных увлечений,

В дни необузданных страстей

Со мною жил превратный гений

Наперсник юности моей.

Е. Баратынский

 

Евгений Абрамович Баратынский стоял у истоков русской классической поэзии. Он, как и другие поэты XVIII века, оставил обилие европейских жанров, стараясь сказать свое сло­во не только в российской, но и мировой поэзии. В лирике Баратынского много дружеских посланий соратникам по «це­ху поэтов». В этих стихотворениях поэт полушутливо говорит о своих солдатских буднях:

 

Мне ли думать о куплетах?

За свирель... а тут беды!

Марс, затянутый в штиблетах,

Обегает уж ряды,

Кличет ратников по-свойски.

О судьбы переворот.

Твой поэт летит геройски

Вместо Пинда — на развод.

 

Или мечтает о том времени, когда оставит военную служ­бу, будет жить в кругу заботливой семьи, предаваясь любимо­му занятию:

 

Нельзя ль найти любви надежной?

Нельзя ль найти подруги нежной,

С кем мог бы в счастливой глуши

Предаться неге безмятежной

И чистым радостям души.

 

Вскоре мечтам поэта дано было осуществиться: он вышел в отставку, женился и поселился в уединенном сельском име­нии Мураново. Здесь так спокойно отдыхалось вдали от шума старой столицы наедине с подругой, и так легко писалось:

 

Я помню ясный чистый пруд;

Под сению берез ветвистых.

Средь мирных вод его три острова цветут;

Светлея нивами меж рощ своих волнистых,

За ним встает гора, пред ним в кустах шумит

И брызжет мельница.

Деревня, луг широкий,

А там счастливый дом... туда душа летит,

Там не хладел бы я и в старости глубокой.

 

Живя в деревне, поэт прекрасно знает природу, любит не­броскую красоту средней полосы России и может донести до читателя ее внутреннюю гармонию:

 

Чудный град порой сольется

Из летучих облаков;

Но лишь ветр его коснется.

Он исчезнет без следов.

Так мгновенные созданья

Поэтической мечты

Исчезают от дыханья

Посторонней суеты.

 

Александр Сергеевич Пушкин высоко ценил поэзию Бара­тынского, его лиризм и чувство гармонии.

 

Страстей порывы утихают,

Страстей мятежные мечты

Передо мной не затмевают

Законов вечной красоты;

И поэтического мира

Огромный очерк я узрел,

И жизни даровать, о лира!

Твое согласье захотел.

 

Для ранней лирики Баратынского характерно воспевание радостей жизни в кругу верных и веселых друзей. Они моло­ды, полны энергии, жизнь их беззаботна и весела.

 

Мы не повесы записные!

По своеволию страстей

Себе мы правил не слагали,

Но пылкой жизнью юных дней,

Пока дышалося, дышали;

Любили шумные пиры;

Гостей веселых той поры.

Забавы шалости любили

И за роскошные дары

Младую жизнь благодарили.

 

Но со временем в поэзии Баратынского начинают звучать новые мотивы. Автор их задумывается о своём предназначе­нии поэта и о великой миссии поэзии.

 

Болящий дух врачует песнопенъе.

Гармонии таинственная власть

Тяжелое искупит заблужденье

И укротит бунтующую страсть.

Душа певца, согласно излитая.

Разрешена от всех, своих скорбей;

И чистоту поэзия святая,

И мир отдаст причастнице своей.

 

Эта тема станет традиционной для русской классической литературы. Вслед Баратынскому будут рассуждать о своей высокой миссии Державин и Карамзин, Пушкин и Лермон­тов, поэты XIX и XX веков. В России поэты и писатели всегда верили в свою высокую миссию. А у истоков этой традиции был Е. А. Баратынский и его лирика,

 

Опрокинь же свой треножник!

Ты избранник, не художник,

Попеченья гений твой

Да отложит в здешнем мире:

Там, быть может, в горном клире,

Звучен будет голос твой!

Сегодня лексика Баратынского несколько устарела, но его мысли, чувства и патетика по-прежнему актуальны и интерес­ны современному читателю и не только как определенные ша­ги становления русской поэзии.

 

Когда твой голос, о поэт.

Смерть в высших звуках остановит.

Когда тебя во цвете лет

Нетерпеливый рок уловит, —

Кого закат могучих дней

Во глубине сердечной тронет?

Кто в отзыв гибели твоей

Стесненной грудию восстанет...