Мне кажется, что преступление Раскольникова началось не с убийства, а закончилось не признанием в полицейской конторе. Началось оно за год до совершения убийства рос­товщицы — со статьи в газете, где Раскольников изложил свою жизненную позицию. Суть философии Раскольникова состояла в том, что он разделил людей на «обыкновенных» и «необыкновенных». «Обыкновенные» — это те, кто, невзирая на все жизненные невзгоды — нищету, унижение, — остаются покорными и безответными. «Необыкновенные» люди пре­ступают все законы нравственности и становятся вершите­лями человеческих судеб. Раскольников задавал себе воп­рос: «Вошь ли я, как все, или человек?», «Тварь л и я дрожащая или право имею?» Своим преступлением он решил доказать себе и всем людям, что он не «вошь» и не «тварь дрожащая». Такая философия не рождается на ровном месте. Вся жизнь Родиона Раскольникова привела его к подобным размышле­ниям и выводам. Жизнь в абсолютной нищете, невозмож­ность продолжать учебу, вынужденное существование на скудные средства матери, униженное положение сестры — все эти обстоятельства камнем легли надушу молодого человека и вызвали напряженную работу мысли. Как вырваться из зам­кнутого круга? Как помочь самому себе и близким людям? Сидя в трактире, он случайно подслушал разговор между сту­дентом и офицером о старухе-ростовщице. Он узнал «точно такие же мысли», что «наклевывались в его голове» («Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика!»).

Далее последовал расчет — убить ростовщицу! Расколь­ников убедил себя, что задуманное им не является преступ­лением. До совершения убийства Раскольникову казалось, что он хорошо обдумал и точно рассчитал все возможные обстоятельства. Но реальная жизнь оказалась гораздо слож­нее, чем его отвлеченные, «книжные» мечты. Вместо одной старухи-процентщицы Раскольников был вынужден убить и ее младшую сестру — кроткую, забитую и бессловесную Ли-завету, которая неожиданно вернулась домой и застала его на месте преступления. После убийства Раскольников случай­но попал в полицию, где навлек на себя подозрение в совер­шении преступления. Началась его долгая и мучительная борь­ба со следователем Порфирием Петровичем. Раскольников пытался сбить следователя с толку, но в результате происхо­дящей в нем внутренней борьбы и беспокойства сам способ­ствовал своему разоблачению.

Раскольников ошибся не только в своем предположении, что все обстоятельства преступления могут быть взвешены и просчитаны. Еще больше он ошибся в самом себе, думая, что преступление не повлияет на его отношение к жизни и окру­жающим людям. Раскольников считал, что он ответствен за свои действия только перед самим собой и что суд других для него безразличен. Однако человек иногда даже не пред­полагает, до какой степени он связан с окружающим миром, с обществом, в котором живет. Поэтому после убийства рос­товщицы Раскольников все больше ощущал мучительное чув­ство «разомкнутости и разъединенности с человечеством». Самые близкие люди — мать и сестра — стали для него почти чужими и бесконечно далекими. Постепенно Раскольников начал осознавать, что своим преступлением он поставил себя вне нравственных законов, по которым должны жить все люди. Он думал убить ненавистную ему, отвратительную и бесполезную старуху-ростовщицу, сосущую кровь бедняков, а «убил себя». После длительной внутренней борьбы и попы­ток самооправдания Раскольников, по совету Сони и Порфирия Петровича, решил отдать себя в руки полиции. Однако, отваживаясь на преступление, он не знал, что бояться ему сле­дует вовсе не полиции, а самого себя. Собственный суд, тот ад, что поселился в его душе, — вот наказание, которое его настиг­ло и которого он не ожидал. Достоевский на примере своего главного героя решает вопрос об отношении человека к дру­гим людям. Философия Раскольникова и его преступление привели его к тому, что он как будто стал единомышленником Лужина, Свидригайлова, ростовщицы Алены Ивановны и всех тех «подлецов», против которых он восстал. Совесть, мучающая Раскольникова после убийства старухи-процент­щицы, — то великое начало, которое объединяет его с челове­чеством. Оно живет в душе героя и не дает ему спокойно пожинать плоды своего преступления. Философия Расколь­никова и его преступление обрекли его на страшное одиноче­ство. Он добровольно исключил себя из мира тех людей, ко­торых он любил и которым сострадал. Даже любовь и забота матери и сестры стали для него невыносимы.

Крах выстраданной философии оказался таким мучитель­ным, а нравственная пытка — столь нестерпимой, что ни суд, ни каторга не стали более тяжелым наказанием.

Таким образом, преступление Раскольникова не закончи­лось для него в тот момент, когда он сделал признание в поли­цейской конторе. Я думаю, что какой-то просвет появился только после того, как Раскольников перестал обманывать себя, пытаясь оправдать свой поступок и правильность своей философии. Если бы Раскольников был другим человеком, способным притворяться и лгать самому себе, наказание, ве­роятно, не было бы столь жестоким, но не произошло бы и нравственного роста юноши. Совершив ошибку и осознав ее до конца, Раскольников не согнулся под тяжестью своей вины. Он нашел внутренние силы для возрождения. Гибель его мрач­ной и бесчеловечной «идеи» стала началом возрождения живого и человеческого начала его личности.

Перелом наступил лишь тогда, когда он отказался от сво­их убеждений и принял убеждения Сони. И тут началась «но­вая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного пере­хода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью».