Период «оттепели» выдвинул в литературе новые имена: Александра Солженицына, Виктора Носова, Василия Гросс­мана. Эти художники творили, опираясь на правду истории, свой личный фронтовой и гулаговский опыт, но власть не да­вала выхода их таланту. Не все нравилось, что создавали эти писатели, а главное, что было крамольного у этих художни­ков, по мнению властей,— они пытались понять и объяснить происходящее.

Можно было «восхищаться гением Сталина», подвигами строителей социализма, но усомниться в рациональности жертв, в необходимости и объективности отступления совет­ских войск аж до Волги? Это уж слишком! Выставлять дема­гогами высших партийцев — это сродни предательству, незна­нию жизни, неумению понять ее законы, просто клевете.

Именно такому «анализу» были подвергнуты произведе­ния талантливейших писателей, пытающихся сказать правду своему народу, и среди них был В. Гроссман.

Василий Гроссман всю войну провел на фронте военным корреспондентом газеты «Красная Звезда». Он своими глаза­ми видел страдания и боль, героизм и отвагу — все это писа­тель отразил в романе «Жизнь и судьба».

Основное внимание в книге отведено обороне Сталинграда. Писатель показал самоотверженность простых людей, готовых на любые жертвы, чтобы отстоять свободу и независимость Родины. Ключевым моментом обороны становятся бои за дом «шесть дробь один». Руководит маленьким гарнизоном и об-роной дома, отстаивая этот клочок родной земли, капитан Греков. Это сильный и самостоятельный человек, ему важно со­хранить личный состав «своего отряда». Он дорожит каждым бойцом, не хочет отправлять людей на бессмысленную гибель. Капитану Грекову чужда коммунистическая демагогия, по­этому он не угоден комиссару. В сводках занижается роль его бойцов, их самоотверженного подвига. Гибель Грекова вос­принимается как «счастливое избавление» от неугодного под­чиненного, а не потеря смелого и знающего командира.

Роман многопланов. Параллельно описанию боев за Ста­линград автор показывает зверства фашистов, чинимые ими на оккупированной территории. Гитлеровцы загоняют безза­щитных людей в гетто. Евреи вынуждены носить одежду с шестиконечной звездой на спине. Любой оккупант может без­наказанно расстрелять безоружного человека только за то, что он еврей, принадлежит к «неполноценной расе».

Гроссман использует хорошо известный прием «рассказ в рассказе», когда непосредственный участник событий ведет по­вествование. Это придает особую достоверность повествованию, а в случае с романом «Жизнь и судьба» — особый драматизм.

Софья Иосифовна, жительница гетто, «пишет» сыну пись­мо, рассказывая с горечью о том, что пришлось пережить на старости лет, какие унижения приходится терпеть от нелю­дей, возомнивших себя «высшей расой», избранными. На де­ле же — это элементарные убийцы и уголовники, вырвавшие­ся из-под власти закона, совести и чести. Евреям отказано в элементарном праве на жизнь. Они приравниваются к скоту. Как лошадям, им велено ходить по мостовой и запрещено вы­ходить на тротуар. Описание же конца этого гетто по драма­тизму и накалу страстей можно сравнить с апокалипсисом. Методично и бесчеловечно действует военная машина фашист­ской Германии. Раздев людей догола, их отправляют в газо­вую камеру. Люди умирают от удушья стоя, так как набиты в помещение до отказа.

Умирая, Софья Иосифовна думает о стоящем рядом ребен­ке, уже умершем, но еще прижимающемся к ней, ищущем защиты у взрослых, может быть, понимающем, что здесь тво­рится, ради чего все это?! В последние свои мгновения героиня думает о сыне, узнает ли правду, донесет ли до остального мира ужас и боль пережитого?

Эту книгу Гроссман посвятил матери. Только после войны он узнал, что в самом начале оккупации она была повешена вместе с другими жителями, оказавшимися в немецком тылу. Все описанное в книге о гетто — это реальные события, происходящие на оккупированных территориях Польши и Чехосло­вакии, Белоруссии и Украины. Гроссман сумел показать бес­человечность гитлеризма, его антигуманизм.

Но и сталинизм также бесчеловечен. Описывая действия Ежова, ближайшего сподвижника Сталина, его верного испол­нителя, Гроссман доказывает, что любая тирания — коммуни­стическая или фашистская — это угроза обществу.