Многое еще, наверно, хочет

Быть воспетым голосом моим…

А. Ахматова

 

Творчество великого художника — реалиста ли, мо­дерниста — заключает в себе целый мир, все бытие в его многообразии. Однако всегда существуют какие-то наиболее общие, универсальные темы и образы, прису­щие произведениям того или иного автора. Так и творче­ство А. Ахматовой в целом определено рядом основных идей и мотивов, нашедших свое развитие в ее стихах.

Пожалуй, для меня Ахматова, прежде всего, певец любви — того «высокого и огненного чувства», которое Анна Андреевна считала властелином мира (некогда еще Шекспир сказал: «Любовь и голод правят миром»). Тему любви Ахматова разрабатывает по-своему, не так, как ее великие современники. У нее нет ни ми­стических прозрений, ни социальной обусловленности любовных конфликтов: первое характерно для поэзии Блока, второе — для творчества Маяковского. В лири­ке же Ахматовой драматизм страсти основывается на отношениях двух характеров, психологическом подходе. Воссоздавая в стихах женскую сущность, она избе­гает абстракций, символичности, философских и соци­альных обобщений: любовная лирика Ахматовой реалистична и психологична в лучших традициях русской классической литературы. Любовь — чувство, которое определяет для героини смысл жизни, ее ход; оно — естественное состояние человеческого сердца. Оно — «роковое душ слиянье» и их «поединок роковой», гово­ря словами Тютчева. Оно — боль и мука, для описания которых поэт прибегает к почти натуралистическим деталям:

 

От любви твоей загадочной,

Как от боли, в крик кричу.

Стала желтой и припадочной,

Еле ноги волочу.

 

Вспоминаются строчки Маяковского:

 

Я ж

навек

любовью ранен —

еле-еле волочусь.

 

При этом в отличие от Маяковского, от Цветаевой Ахматова была очень сдержанна в своих стихах. Они горят неким внутренним огнем, позволяющим только предположить подлинную силу и глубину страсти. С темой любви неразрывно связана тема женской гор­дости и независимости. Несмотря на всепоглощающую силу чувства, героиня отстаивает свое право на внут­реннюю свободу, индивидуальность:

 

Есть в близости людей заветная черта,

Ее не перейти влюбленности и страсти...

 

Мысль о покорности, подчинении любимому челове­ку чужда героине:

 

Тебе покорной? Ты сошел с ума!

Покорна я одной Господней воле.

 

Любовь и творчестве, страсть и предназначение ча­сто возникают в лирике поэта как враждующие сторо­ны. Их сложные взаимоотношения описываются следу­ющим образом:

 

Одной надеждой меньше стало,

Одною песней больше будет.

 

Поэтической душе невыносимо любовное молчание, и потому она поет. Избранник сердца может отказать­ся от ее глаз, но —

 

Всю жизнь ловить он будет стих,

Молитву губ моих надменных.

 

Лирическая героиня поэзии Ахматовой — тоже по­эт. И, как у каждого поэта, у нее есть своя Муза. Ее Муза — родная сестра дантовской и шекспировской, это муза-иностранка; она — подруга и соперница, не­умолчный глас совести и нежная небожительница.

В своих стихах Ахматова часто развивает тему по­эзии как пути служения миру, людям — пути зачас­тую неблагодарного и тягостного:

 

Иди один и исцеляй слепых,

Чтобы узнать в тяжелый час сомненья

Учеников злорадное глумленье

И равнодушие толпы.

 

Гражданские мотивы органично входят в творче­ство поэта, их наличие вытекает из представления Ахматовой о высоком предназначении поэзии. По­эзия не только сладкий дар песнопенья, но и «веле­ние небес», тяжелый крест, который нужно нести достойно. И потому поэт всегда обречен быть в гуще жизни, в центре событий, какими бы трагическими они ни были:

 

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл —

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

 

Побег, отступничество от своей страны, от своего народа, от своих идеалов — поступки, недостойные «скорбного духа» поэзии.

Образ женщины, ее назначение, судьба женщины-поэта — таковы проявления «женской» темы в творче­стве Ахматовой. У нее уникальное положение в рус­ской литературе — положение первой женщины-поэта (не поэтессы, а именно поэта). И сама она осознавала этот свой удел — быть первой, и потому в ее лирике «женская» тема является едва ли не доминирующей, Ахматова не просто научила «женщин говорить», выра­зив в своем творчестве женскую душу, — она целена­правленно разрушала веками складывавшийся образ иконы, «гения чистой красоты»:

 

Нет, царевич, я не та,

Кем меня ты видеть хочешь,

И давно мои уста

Не целуют, а пророчат.

 

Мир стихов Ахматовой — это мир, откровенно, от­крыто данный с позиции женщины, чья натура измен­чива и противоречива. Это мир, который измеряется I глубиной личных чувств героини. В подобном подходе для поэта — особая сила и полнота восприятия, а не его узость. Следует отметить, что сама Ахматова была способна объективно и даже с иронией отнестись как к своей роли женщины-поэта, так и к особенностям женской природы в общем:

 

Могла ли Биче словно Дант творить,

Или Лаура жар любви прославить?

Я научила женщин говорить,

Но, Боже, как их замолчать заставить!

 

Санкт-Петербург, духовная родина Ахматовой, стал неотъемлемой частью ее творчества. Ее поэзия — по­эзия петербуржанки, строгая, классически соразмер­ная, родственная самой архитектуре города с его тор­жественностью, симметричностью и строгостью линий. Стихи Ахматовой неотделимы от Летнего сада, от бе­лых ночей и невских набережных:

 

Как площади эти обширны,

Как гулки и круты мосты!

 

Для любимого города у нее множество эпитетов — порою противоречивых: дикий, мрачный, священный, холодный, страдальческий, туманный, спокойный, строгий Петербург, а затем Ленинград — неизменно присутствующий в ее поэзии фон, пространство, где живут любовь и ненависть, измена, разлука, радость, кровь.

Таким представляется мне поэтический мир Ахма­товой. Своеобразие ее стихов, своеобразие трактовки в них тех или иных традиционных мотивов обусловле­но во многом творческой индивидуальностью автора, сплавившей воедино великую традицию русской по­эзии XIX века и искусство новейшей эпохи. Она внесла свое понимание в такие темы, как любовь, творчество, женская душа, патриотизм. При этом внутреннее ду­шевное богатство и огромный поэтический дар позво­лили ей явить из глубин своего «я» целостную и уни­версальную картину мира и человека в нем. Определив любовь как центр мира и смысл жизни, Ахматова тем самым вовсе не ограничивает свое творчество — все его мотивы и образы замечательным образом оказываются связанными друг с другом и с четко обозначенным цен­тром. Ее лирика — ярчайший пример поэзии настоя­щего мастера и действительно великого человека.