Великий русский критик В. Г. Белинский сказал, что за­дача поэзии состоит в том, «чтобы извлекать поэзию жизни из прозы жизни и потрясать души верным изображением этой жизни». Именно таким писателем, писателем, потрясающим души изображением порой самых ничтожных картин существования человека в мире, является Н. В. Гоголь. Величайшая заслуга Гоголя перед русским обществом, на мой взгляд, состоит не столько в том, что он вывел правдивые картины русской жизни в «Ревизоре» и «Мертвых душах», и даже не в том, что сумел одним разом посмеяться над всем дурным, что существовало в современной ему России, сколь­ко в том, что он создал бессмертный образ Акакия Акакиеви­ча Башмачкина, героя повести «Шинель».

В основе замысла Н. В. Гоголя лежит конфликт между «маленьким человеком» и обществом, конфликт, ведущий к бунту, к восстанию смиренного. Повесть «Шинель» описыва­ет не только случай из жизни героя. Перед нами предстает вся жизнь человека: мы присутствуем при его рождении, на­речении именем, узнаем, как он служил, почему ему необхо­дима была шинель и, наконец, как он умер. Всю свою жизнь Акакий Акакиевич проводит в «переписываньи» бумаг на службе, и герой вполне доволен этим. Более того, когда ему предлагают занятие, требующее того, «чтобы переменить за­главный титул, да переменить кое-где глаголы из первого лица в третье», бедный чиновник пугается и просит избавить его от этой работы. Акакий Акакиевич живет в своем ма­леньком мире, он «ни один раз в жизни не обратил внима­ния на то, что делается и происходит каждый день на улице», и лишь в «переписываньи ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир». В мире этого чиновника ничего не происходит, и не случись невероятной истории с шинелью, о нем нечего бы было рассказать.

Башмачкин не стремится к невиданной роскоши. Ему просто холодно, да и по чину он должен являться в департа­мент в шинели. Мечта сшить шинель на вате становится для него подобием великой и почти невыполнимой задачи. В его системе мировых ценностей она имеет такое же значение, как стремление какого-нибудь «великого человека» добиться мирового господства. Мысль о шинели наполняет смыслом существование Акакия Акакиевича. Даже внешность его ме­няется: «Он сделался как-то живее, даже тверже характе­ром, как человек, который уже определил и поставил себе цель. С лица и поступков его исчезло само собою сомнение, нерешительность... Огонь порою показывается в глазах его...» И вот, достигнувший, наконец, предела своих стрем­лений герой повести в очередной раз сталкивается с неспра­ведливостью. Шинель крадут. Но даже не это становится главной причиной смерти несчастного Башмачкина: «значи­тельное лицо», к которому чиновнику советуют обратиться за помощью, «распекает» Акакия Акакиевича за неуважение к начальству и выгоняет из своего дома. И вот исчезает с лица земли «существо, никем не защищенное, никому не до­рогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя внимание...» Смерти Башмачкина, как и следовало ожидать, почти никто не заметил.

Финал повести фантастичен, но именно такой финал позво­ляет писателю ввести в произведение тему правосудия. При­зрак чиновника срывает шинели со знатных и богатых. После смерти Башмачкин поднялся на недоступную ему ранее высо­ту, он преодолел убогие представления о чине. Бунт «малень­кого человека» становится главной темой повести, бунт Ака­кия Акакиевича сродни бунту Евгения из «Медного всадни­ка», осмелившегося на мгновение стать на равных с Петром I , лишь системы ценностей этих двух героев различны.

История бедного чиновника написана так подробно и до­стоверно, что читатель невольно входит в мир интересов героя, начинает сочувствовать ему. Но Гоголь — мастер ху­дожественного обобщения. Он сознательно подчеркивает: «в одном департаменте служил один чиновник...» Так возника­ет в повести обобщенный образ «маленького человека», тихо­го, скромного человека, жизнь которого ничем не примеча­тельна, но который, однако, тоже обладает собственным до­стоинством и имеет право на свой мир. Может быть, поэтому мы в конце концов жалеем уже не Акакия Акакиевича, а «бедное человечество», И вероятно, потому наш гнев вызыва­ет не грабитель, а «значительное лицо», не сумевшее пожа­леть несчастного чиновника.

И еще в конце повести мы приходим к страшному выво­ду: предметом повествования становится отнюдь не история о том, как у героя крадут шинель, а о том, как у человека украли жизнь. Акакий Акакиевич, по сути, и не жил. Он никогда не размышлял о высоких идеалах, не ставил перед собой никаких задач, ни о чем не мечтал. И незначитель­ность происшествия, положенного в основу сюжета, характе­ризует у Гоголя сам мир.

Н. В. Гоголь делает тон повествования комичным. В текс­те сквозит постоянная ирония над Башмачкиным, даже дерз­кие мечты его оказываются не чем иным, как стремлением непременно пустить мех куницы на воротник. Читатель дол­жен не только войти в мир Акакия Акакиевича, но и ощу­тить неприятие этого мира. Кроме этого, в повести есть и ав­торский голос, и Н. В. Гоголь становится, таким образом, как бы посланником русской гуманистической традиции. Именно от имени автора говорит тот молодой человек, кото­рый, неудачно пошутив над Акакием Акакиевичем, «много раз содрогался потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости, и, боже! даже в том человеке, которого свет признает благородным и честным».

В повести Н. В. Гоголя «Шинель» явно прослеживаются два аспекта авторского осуждения мира. С одной стороны, писатель выступает с резкой критикой того общества, кото­рое превращает человека в Акакия Акакиевича, протестуя против мира тех, кто «натрунились и наострились вдоволь» над «вечными титулярными советниками», теми, у кого жа­лование не превышает четырехсот рублей в год. Но с другой стороны, гораздо более, на мой взгляд, существенно обраще­ние Н. В. Гоголя ко всему человечеству со страстным призы­вом обратить внимание на «маленьких людей», которые живут рядом с нами.