В поэме «Мертвые души» Николай Васильевич Гоголь, на­ряду с выразительной галереей портретов помещиков, подроб­но описывает героя нового времени — Павла Ивановича Чичи­кова.

Это мошенник большой руки. Он предчувствует нарожде­ние нового строя — капитализма и уже готов к его условиям. Выше всего на свете Чичиков ставит деньги, и будет покло­няться, служить, составлению капитала посвятит жизнь. Он прекрасно запомнил завет отца «беречь копейку», ибо все мо­гут предать, только «копейка» поможет и спасет... Павел Ива­нович с детства начинает сколачивать капитал, перепродавая приятелям булки и пышки... Потом он займется аферами на таможне, когда и это дело раскроется, Чичиков придумает ве­ликую фальсификацию с мертвыми душами, покупая их как живые, не прошедшие ревизской сказки. Он хочет заложить их в опекунский совет и получить наличный капитал под эфе­мерный залог. Умен ли герой? Безусловно, его ум изобрета­тельный и изворотливый, способный из всего извлечь выгоду. Но герой не внушает ни капли уважения, так как его способности направлены на обман государства и окружающих, пусть не самых лучших представителей общества. Да, Чичиков об­щается с мошенниками и плутами, но от этого его поступки не становятся благовиднее, ибо он «мошенник из мошенни­ков», и все его способности и усилия направлены не на благие цели, а на личное обогащение. Он довольно циничен, приду­мав такую аферу с покупкой мертвых душ. Свое истинное ли­цо Павел Иванович искусно скрывает под личиной Приличия. Он великий артист-мистификатор.

Приезжая к Манилову, Чичиков подстраивается под харак­тер хозяина. Ведет себя чересчур церемонно. Полчаса хозяин и гость стоят перед дверью, не решаясь войти первыми, уступая друг другу эту честь. В конце концов втискиваются в нее одно­временно. О деле Павел Иванович начинает говорит витиевато: «— Я полагаю приобрести мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии, как живые,— сказал Чичиков.— Мы напишем, что они живые, так, как стоит действительно в ревизской сказке. Я привык ни в чем не отступать от граж­данских законов, хотя за это и потерпел на службе, но уже извините: обязанность для меня дело священное, закон — я немею перед законом».

Он даже «печется» о родном государстве, утверждая, что «казна получит выгоду, ибо получит законные пошлины». Ма­нилов вполне удовлетворен объяснениями Чичикова, ему не­досуг вдаваться в подробности дела. Это довольно скучно для его «возвышенной натуры».

С Собакевичем, чувствующим интуитивно мошенническую сущность Чичикова, Павел Иванович вначале держит себя со­лидно и серьезно, а потом понимает, что помещик его «разга­дал». Притворяться уже не стоит, тут главное — не попасть впросак. И давая деньги, одновременно выдергивает из рук Собакевича расписку.

«—Хорошо, давайте же сюда деньги!

— На что ж деньги? У меня вот они в руке! Как только напишите расписку, в ту же минуту их возьмите.

— Да извольте, как же мне писать расписку? Прежде нуж­но видеть деньги.

Чичиков выпустил из рук бумажки Собакевичу, который, приблизившись к столу и накрывши их пальцами левой руки, Другой написал на лоскутке бумаги, что задаток двадцать пять рублей государственными ассигнациями за проданные ревиз­ские души получен сполна».

У Коробочки же Чичиков ведет себя свободно. Настасья Петровна довольно зажиточная помещица: ее «узенький дво­рик весь был наполнен птицами и всякой домашней тварью. Индейкам и курам не было числа, промеж них расхаживал петух мерными шагами, потряхивая гребнем и поворачивая голову набок...» У нее есть чем поживиться: медом и пень­кой... но Чичиков интересуется совершенно другим товаром: «— Уступите-ка их мне, Настасья Петровна?

— Кого, батюшка?

— Да вот этих-то всех, кто умерли».

Коробочка вначале опешила, но потом ее волнует только од­но — как бы не продешевить. Она готова выкапывать мертвых и продавать, лишь бы была выгода. Позже она не поленилась съездить в город, чтобы справиться о цене на мертвые души.

Ни один из помещиков, с которыми общался Чичиков, не возмущен кощунственным предложением Павла Ивановича. Все они лишь хотят получить свою выгоду, не продешевить, а необычность товара не вызывает у них никаких эмоций, пере­живаний, душевных сомнений. «Хорошо, что нашелся поку­патель и на этот товар», — такова их логика, очень страшная и бесчеловечная. Переезжая из имения в имение, Чичиков об­щается, приспосабливается к поведению и характерам вла­дельцев. У Манилова — он добрейший человек, с Собакевичем—«кулак кулаком», у Коробочки — гневливый занятой барин, которому недосуг задерживаться по пустякам. Приехав к Плюшкину, Чичиков сразил хозяина своим «великодушием и щедростью», отказавшись от еды и взяв все расходы по оформлению продажи мертвых душ на себя.

Павел Иванович не менее отвратителен, чем другие поме­щики. Если они соглашаются на эту сделку — продажу мертвых душ, то Чичиков является создателем и организатором этой грандиозной аферы. И не будь Ноздрева — дебошира и тунеядца, еще неизвестно, как все бы закончилось. Гоголь в шутку называет его многосторонним человеком, так как он из-за отсутствия логики в ту же минуту предлагал вам ехать куда угодно, хоть на край света, войти в какое хотите пред­приятие, менять все, что есть, на все, что хотите... Тут впер­вые Чичиков промахнулся. Ему не следовало связываться с таким скандалистом. Но Павлу Ивановичу глаза затмило ко­рыстолюбие. Это его сгубило.

По мысли писателя, его герой не может стать победите­лем. Он обязательно оступится, рано или поздно, это должно случиться. Художник-гуманист, Гоголь представить себе не мог, что настанут времена, когда Чичиковы будут фаворитами общества, без стеснения и страха начнут кичиться собой и сво­ими методами обогащения. Писатель все сделал, чтобы пока­зать страшное лицо этих хищников. Он надеялся и верил, что его родина сможет преодолеть все трудности, выйдет на широ­кую и светлую дорогу, поэтому в конце первого тома поэмы появляется образ «птицы тройки», несущейся в светлую пре­красную даль. Гоголь верил, что своим творчеством прибли­жает это прекрасное будущее.