Название поэмы Гоголя «Мертвые души» многозначно. Несомненно влияние на поэму «Божественной комедии» Данте. Название «Мертвые души» идейно перекликается с названием первой части поэмы Данте — «Ад».

С «мертвыми душами» связан сам сюжет произведения: Чичиков скупает «души» умерших крестьян, чтобы, оформив купчую, заложить купленных крестьян уже как живых в опекунский совет и получить за них кругленькую сумму.

С понятием «мертвая душа» связана социальная направ­ленность произведения. Затея Чичикова обычна и фантастич­на одновременно. Обычна потому, что покупка крестьян была повседневным делом, а фантастична, поскольку продаются и покупаются те, от кого, по словам Чичикова, «остался один не осязаемый чувствами звук». Никто не возмущен этой сдел­кой, наиболее недоверчивые лишь слегка удивлены. «Никог­да еще не случалось продавать... покойников. Живых-то бы я уступила, вот и третьего года протопопу двух девок, по сто рублей каждую», — говорит Коробочка. В реальной действи­тельности человек становится товаром, где бумага подменяет людей.

Постепенно изменяется и содержание понятия «мертвая душа». Абакум Дыров, Степан Пробка, каретник Михей и другие умершие крестьяне, купленные Чичиковым, не вос­принимаются как «мертвые души»: они показаны как люди яркие, самобытные, талантливые. Это нельзя отнести к их хозяевам, которые и оказываются «мертвыми душами» в под­линном смысле этого слова.

Но «мертвые души» — не только помещики и чиновники: это «безответно мертвые обыватели», страшные «неподвиж­ным холодом души своей и бесплодной пустыней сердца». В Манилова и Собакевича может превратиться любой человек, если «ничтожная страстишка к чему-нибудь мелкому» раз­растется в нем, заставляя его «позабыть великие и святые обязанности и в ничтожных побрякушках видеть великое и святое». «Ноздрев долго еще не выведется из мира. Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом кафтане». Не случайно портрет каждого помещика сопровождается пси­хологическим комментарием, раскрывающим его общечело­веческий смысл. В одиннадцатой главе Гоголь предлагает чи­тателю не просто посмеяться над Чичиковым и другими пер­сонажами, а «углубить вовнутрь собственной души сей тяже­лый запрос: «А нет ли и во мне какой-нибудь части Чичико­ва?» Таким образом, название поэмы оказывается очень емким и многоплановым.

Для «идеального» мира душа бессмертна, ибо она — во­площение божественного начала в человеке. А в мире «реаль­ном» вполне может быть «мертвая душа», потому что для обывателей душа только то, что отличает живого человека от покойника. В эпизоде смерти прокурора окружающие дога­дались, что у него «была точно душа», лишь когда он стал «одно только бездушное тело». Этот мир безумен — он забыл о душе, он бездуховен. Только с понимания этой причины может начаться возрождение России, возвращение утрачен­ных идеалов, духовности, души. В этом мире не может быть Плюшкина, Собакевича, Ноздрева, Коробочки. В нем есть души — бессмертные человеческие души. И поэтому этот мир нельзя воссоздать эпически. Духовный мир описывает другой род литературы — лирика. Именно поэтому Гоголь определя­ет жанр своего произведения как лиро-эпический, назвав «Мертвые души» поэмой.