Чуть больше полвека, что минули после Великой Отечест­венной войны, не ослабили интереса общества к этому истори­ческому событию. Время демократизма и гласности, осветив­шее светом правды многие страницы нашего прошлого, ставит перед историками и литераторами новые и новые вопросы. И наряду с традиционно рассматриваемыми произведениями Ю. Бондарева, В. Быкова, В. Богомолова в нашу жизнь входят «не терпящие полуправды» романы В. Астафьева «Пастух и пастушка», В. Гроссмана «Жизнь и судьба», повести и расска­зы В. Некрасова, К. Воробьева, В. Кондратьева.

«Роковым препятствием на благородном человеческом пути была и остается война — самое безнравственное деяние из всех, какие породил человек». И потому не умолкает война в творчестве Виктора Астафьева. О тех молодых парнях, с ко­торыми пришлось писателю воевать, но которым не довелось дожить до Победы, и написал он одну из лучших, по-моему, одну из самых «трудных и больнее доставшихся ему вещей» — повесть «Пастух и пастушка». В этой повести воссоздан образ чистой любви, жизнь человеческих душ, войной не смятых, не подавленных.

«Современная пастораль» — такой подзаголовок, многое определяющий и проясняющий в идейном звучании произве­дения, дал писатель своей повести, в которой есть любовь, есть счастье — эти главные приметы традиционной пасторали.

Но недаром писатель рядом со словом «пастораль» поста­вил слово «современная», как бы подчеркнув тем самым жес­токую определенность времени, безжалостного к человеческим судьбам, к самым тонким и трепетным порывам души.

Есть в повести очень важное противопоставление — дет­ское воспоминание главного героя, лейтенанта Бориса Костае-ва, о театре с колоннами и музыкой, о пасущихся на зеленой лужайке белых овечках, о танцующих юных пастухе и пас­тушке, любивших друг друга, и «не стыдившихся этой любви, и не боявшихся за нее, резко, кричаще контрастирует, внешне сдержанно, но внутренне поразительно глубоко и эмоциональ­но, с обостренной болью и щемящей душу печалью написанной сцены об убитых стариках, хуторских пастухе и пастушке, «обнявшихся преданно в смертный час».

«Залп артподготовки прижал стариков за баней — чуть их не убило. Они лежали, прикрывая друг друга. Старуха спря­тала лицо под мышку старику. И мертвых било их осколками, посекло одежонку...» Короткая эта сцена, символика которой особенно очевидна в контрасте с театральной идиллией, пожа­луй, центральная в произведении. В ней как бы сконцентри­рован трагизм войны, ее антигуманность. И мы теперь не можем воспринимать дальнейшее повествование, следить за короткой, как вспышка ракеты, историей любви Бориса и Люси, за судьбами других персонажей иначе как через призму этой сцены.

Показать антигуманную суть войны, ломающую и ковер­кающую судьбы, не щадящую самою жизнь, — главная задача, которую поставил перед собой В. Астафьев в повести.

Писатель погружает нас в атмосферу войны, густо насы­щенную болью, неистовством, ожесточением, страданием, кро­вью. Вот картина ночного боя: «Началась рукопашная. Оголо-далые, деморализованные окружением и стужею, немцы лезли вперед безумно и слепо. Их быстро прикончили штыками. Но за этой волной накатилась другая, третья. Все переменилось, дрожь земли, тертые с визгом откаты пушек, которые били теперь и по своим, и по немцам, не разбираясь, кто где. Да и разобрать уже ничего было нельзя». Эта сцена призвана под­вести читателя к основной мысли повести: о противоестествен­ности, заставляющей людей убивать друг друга.

Вне этой главной мысли нельзя понять трагедии повести лейтенанта Бориса Костаева, умершего в санитарной больнице, которому война подарила любовь и тут же отняла ее. «Ничего невозможно было поправить и вернуть. Все было и все минуло».

В повести «Пастух и пастушка», произведении большого философского смысла, наряду с людьми высокого духа и силь­ных чувств, писатель создает образ старшины Мохнакова, спо­собного к насилию, готового переступить черту человечности, пренебречь чужой болью. Трагедия Бориса Костаева становит­ся еще яснее, если пристальнее вглядеться в один из централь­ных образов — старшину Мохнакова, не случайно проходяще­го рядом с главным героем.

Однажды в разговоре с Люсей Борис произнесет очень важ­ные слова о том, что страшно привыкнуть к смерти, прими­риться с ней. И с Борисом и с Мохнаковым, находившимся на передовой, постоянно видевшими смерть во всех ее проявле­ниях, случается то, чего боялся Костаев. Они привыкли к сме­рти.

Повесть В. Астафьева предостерегает: «Люди! Это не долж­но повториться!»