Л. Андреев — один из самых пессимистичных писателей в литературе начала XX века. Он носитель катастрофическо­го сознания и идеи бесприютности человека в мире. Его твор­чество — реакция на неспокойное, «смутное» время, «страш­ные годы» России. Произведения Л. Андреева вобрали в себя дух эпохи. Чувствуя неизбежность гибели старого мира, пи­сатель не верит в стремительное великолепное возрождение. Художественный мир Л. Андреева мрачен, гнетущ, полон не­разрешимых противоречий. Жизнь изображается трагичной в своих основах. Писатель не находил в действительности добрых и светлых начал. Еще в юности мир казался ему «пу­стыней и кабаком». Не случайно главным героем произведе­ний Л. Андреева становится ужаснувшийся абсурдности жиз­ни и отчаявшийся человек. Он страдает от одиночества, чув­ствует себя игрушкой в руках Рока. Миром правят силы зла, поэтому люди находятся в зависимости у Непреложного. По­пытки противостоять жестокой судьбе тщетны. Наверное, по­этому большинство произведений Л. Андреева рассказывают о трагическом поединке человека с Роком.

Концентрацией безумия, жестокой бессмысленности жиз­ни становится образ «красного смеха» в одноименном расска­зе. Л. Андреев, используя этот зловещий символ, стремится показать, что мир находится на краю пропасти, что его дни сочтены. Кровавая бездна рано или поздно поглотит челове­чество. Картину братоубийственной войны писатель рисует в бессвязных отрывках «найденной рукописи». Отдельные эпи­зоды не имеют ни начала, ни конца. Текст рассказа так же «расколот», как и изображенный в нем мир. «Безумие и ужас» — эти слова, повторенные многократно, становятся не толь­ко лейтмотивом произведения, но и лейтмотивом жизни. Рож­денный событиями русско-японской войны, рассказ выраста­ет до философского обобщения. Андреев, видя бессмыслен­ность и трагическую абсурдность происходящего, показывает, что люди беспомощны и несвободны: прекращение бойни не в их власти, поэтому они продолжают убивать друг друга. Солдаты — заложники чьей-то злой воли. Рассказ производит «потрясающее, оглушающее впечатление». Мир в нем пред­ставлен лишенным нравственных ориентиров и ценностей.

Надвигающийся кошмар парализует волю человека. От вмешательства Рока невозможно спастись. Трудно оста­ваться «вполне хорошим», когда мир плох. Эта мысль пе­речеркнула надежды, разрушила идеалы целомудренного ре­волюционера Алексея в рассказе «Тьма». Писатель пока­зывает «очную ставку» двух правд: чистой революционной идеи героя и выросшей из самой жизни философии прости­тутки Любы. Перед лицом падшей женщины Алексей вдруг понимает, что «стыдно быть хорошим». Бесстрашный ре­волюционер оказался в «ловушке». Ему нечего противопо­ставить Любе. В одно мгновение герой утрачивает смысл жизни. Что же стало причиной столь глубокого разочаро­вания? Угрызения совести, внезапная любовь или роковые силы, разрушающие самые основы бытия и калечащие души?

Каждое произведение Андреева убеждает нас в том, что во Вселенной торжествует «вненравственный хаос». В совре­менном мире нет Бога, есть злая предопределенность. Это горь­кое открытие стоило жизни деревенскому священнику Васи­лию Фивейскому. В нем нетрудно узнать «печального брата» библейского Иовы. Но в отличие от мифологического героя, вознагражденного за истинную веру Божьей милостью, свя­щенник Василий не получает ничего, кроме еще больших ис­пытаний. Фивейский искренен в своем поклонении Всевыш­нему. Он мужественно перенес смерть сына, запой жены и затем ее гибель в сгоревшем доме. Не роптал священник, ког­да его второй сын родился идиотом. Василий ждал божествен­ного знака, хотя верить становилось все труднее. Как закли­нание звучат его слова «Я верую!», произносимые после каж­дого удара судьбы. Но все больше сомнений и отчаяния в душе героя. Непреодолимые страдания привели священника к бунту, к отречению от единственного духовного богатства, которое оказалось не в состоянии избавить людей от мук. В порыве безумной гордыни отец Василий почувствовал себя бо­горавным и захотел воскресить человека. Над телом умерше­го работника он произносит слова Христа, но лишь поверга­ет в ужас тех, кто собрался в церкви. Бунт Василия не толь­ко не принес ему счастья, но окончательно разрушил его внутренний мир. Утрачивая веру, герой теряет смысл жизни.

Ему остается только умереть. Драма Василия Фивейского — еще одно страшное доказательство бесплодности попыток че­ловека противостоять Року. За всеми действиями героя сле­дила «зловещая маска» идиота — символ «злой преднаме­ренности жизни».

Бесприютность людей объясняется их несвободой от же­стокой и неотвратимой Судьбы. В пьесе «Жизнь человека» Андреев заостряет тему зависимости личности от воли Рока. Человек приходит в мир из неведомого черного океана. Туда же ему неизбежно предстоит вернуться в назначенный час. Человек не хозяин своей жизни. Рядом с ним все время Некто в сером — символ всего того, что препятствует сво­боде личности, символ «железного предначертания». Глав­ный герой пьесы, собирательный образ, воплощение всех людей, «влекомый временем... непреложно пройдет все сту­пени человеческой жизни, от низу к верху, от верху к низу. Ограниченный зрением, он никогда не будет видеть следу­ющей ступени, на которую уже поднимется нетвердая нога его; ограниченный знанием, он никогда не будет знать, что несет ему грядущий день, грядущий час — минута. И в слепом неведении своем, томимый предчувствием, он по­корно совершит круг железного предначертания».

Пять картин пьесы, показывающие пять периодов че­ловеческой жизни, иллюстрируют эту мысль. Попытки ге­роя победить Непреложное наталкиваются на равнодушие Некоего в сером с горящей свечой в руках, монотонно по­вторяющего: «Но убывает воск, съедаемый огнем. — Но убывает воск». Однако и сам писатель, и многие его совре­менники видели истинное величие и трагизм в том, что Че­ловек, несмотря ни на что, не сдается, а борется до конца. По мнению А. Блока, герой пьесы не побоялся вызвать на бой «неумолимую, квадратную, проклятую Судьбу».

В представлении Л. Андреева, человеческая жизнь оди­нока, печальна, механистична. Действительность жестока и беспощадна. Писатель сострадает героям, утратившим последнюю опору в мире, но наибольший интерес вызыва­ют у него те, кто сохранил способность к сопротивлению, для кого само отчаяние становится источником самопозна­ния. Пусть борьба бесперспективна, пусть человек обречен, но он не должен добровольно соглашаться на роль покор­ного орудия в руках Судьбы.