Моим любимым рассказом Андреева является «Баргамот и Гараська». Это первый рассказ писателя, который принес ему признание читателей и который отметил Максим Горь­кий. Но это и самый совершенный рассказ Леонида Андрее­ва, в котором он выразился как подлинный русский реалист и в то же время как писатель, обладающий своей неповтори­мой манерой.

«Баргамот и Гараська» — «пасхальный» рассказ. Он на­писан для «пасхального» номера московской газеты Ку­рьер», где Андреев работал в качестве судебного хроникера. «Пасхальные» рассказы составляют целую традицию в рус­ской литературе. Их писали Лесков, Чехов, Горький и дру­гие великие прозаики. «Пасхальный» рассказ должен нести в себе идею примирения людей, их христианского братства. Вот почему городовой Баргамот приглашает в свой дом ни­щего Гараську, которого он в остальные дни потащил бы в участок, чтобы не мозолил на улицах глаза «приличной» публике. В Бергамоте заговорили совесть и жалость. Он вспомнил о том, что он не только городовой, обязанный сле­дить за порядком в городе, но и христианин, который обязан «любить ближнего своего». Это движение души в нем было неподдельно; ведь никто не видел их, и некому было оценить христианский поступок Баргамота. И писатель не жалеет красок, чтобы показать этот взрыв подлинной человечности в толстокожей душе полицейского.

Но Андреев не был бы Андреевым, если бы написал обычный «пасхальный» рассказ. А. Н. Андреев — писатель неожиданный, опрокидывающий привычные представления о мире. И вот в доме Баргамота случился конфуз. Супруга городового назвала Гараську по имени-отчеству, а тот даже забыл, когда его так называли. Для жителей всего города он просто «Гараська». Супруга Баргамота хотела показать ни­щему уважение к его личности, а вышло наоборот: Гараська вспомнил, что он — никто.

Но именно эта ситуация конфуза напоминает нам о том, что нельзя быть христианином на час. Нельзя относиться к людям по-христиански только потому, что нынче праздник. Такое отношение может еще сильнее ранить обиженного жизнью человека. Ему было бы легче, если бы ему не напоминали о том, что есть светлая, чистая жизнь, в которой ему нет места.

Нельзя быть добрым на час.

Нельзя помочь человеку — не отдав ему часть своей души, часть самого себя.