И совсем не в мире мы, а где-то

На задворках мира средь теней,

Сонно перелистывает лето

Синие страницы ясных дней.

Н. Гумилев. «Канцона вторая»

 

Движение событий в романе начинается «однажды весной, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах». В белокаменной столице появля­ется сатана и его свита. История четырехсуточных гас­тролей этой силы, «что вечно хочет зла и вечно совер­шает благо» — стержень, вокруг которого стремитель­но развивается сюжет романа. Главные действующие лица, чьими именами названа книга, появляются не сра­зу, а ближе к середине повествования. С ними у Булгако­ва связана драматичная и счастливая история великой любви.

Несмотря на множество трагичных моментов, роман написан очень живо и смешно. Это позволяет иногда смотреть на него как на прекрасное сатирическое про­изведение. Однако книга гораздо шире и глубже своих религиозной, эротической и сатирической составляю­щих. Она не только о героях: о Понтий Пилате и Иешуа, Воланде, Азазелло, Бегемоте, Мастере и десятках дру­гих действующих лиц.

Роман Булгакова о великом и вечном противостоя­нии. Он о добре и зле, любви и ненависти. Однако ав­тор нашел очень необычную смешную форму для выра­жения своих мыслей о бесконечной вражде мира, о смысле счастья, о покое и примирении. Смеясь, чело­вечество прощается со своим прошлым. История поста­вила писателя в более сложное положение. Булгаковекий смех — это форма борьбы с его собственным насто­ящим. Удивительно, что он не агрессивен, в нем нет зло­бы, мести за растоптанную, исковерканную судьбу, за нищую жизнь, за несправедливость и за жуткие физи­ческие страдания. Да, конечно, в романе все летит к чертям в буквальном смысле. Степа Лиходеев отправ­ляется в Ялту, самым необычным способом в мире, го­рит Грибоедов и магазин для не совсем простых граж­дан. Глумливый Фагот с котом и примусом вволю поте­шаются над сотрудниками известного дома на площади, однако все это имеет невероятно сумбурный карнаваль­ный оттенок. Это смех от всей души и от всего тела. Это открытый смех в голос над всем серьезным и самым страшным из того, что окружало писателя и его семью. Такой смех побеждает всегда. Он карает предательство, непорядочность, нечестность. Не дьявол страшен авто­ру и его любимым героям. Дьявол для Булгакова, пожа­луй, такая же реальность, как и богочеловек Иешуа. Они понятны ему и поэтому уже не страшны. Пугает другое: не объяснимая никакой логикой современная действи­тельность, история, жизнь. Пугают безголосые насекомоподобные критики, звук шагов за окном, новости све­жих газет, завтрашний день и будущее вообще. Где най­ти силы и где взять столько мужества, чтобы подняться с колен, подойти к столу и дописать роман до конца, до последней точки? Булгаков черпает эти силы у Масте­ра, Мастер — у Булгакова. Вместе они находят единствен­ное действенное оружие против страшной и злобной дряни, которая их окружает. Смех, словно очень яркий свет, всякий предмет, всякую гадость, всякую вещь ос­вещает, делает очень контрастной, и тогда становится понятно, что это пугающее нисколько не пугает, что оно ничтожно и недостойно никакого бытия.

Булгаковский смех освобождает душу и возрождает для жизни, в нем растворяются страхи мира, уходят, ос­таются за бортом сознания. Легко понять, почему по­чти четверть века роман находился под запретом, — страшно было. Боялись серьезные люди Булгакова, бо­ялись, что полетит все, как в романе, к чертям и они вслед. А еще больше боялись, что прочитают люди ро­ман, посмотрят вокруг и скажут: «А король-то голый!», захохочут в голос.

Так и вышло. Так и произошло в конце концов. Смех всегда побеждает.