На пологом песчаном левобережье, над Доном, ле­жит станица Вешенская... вся в засыпи желтопесков... Там, где Дон, выгинаясь, уходит от станции к Базакам, рукавом в заросли тополей отходит озеро, шириной с Дон в мелководье. В конце озера Кончается и станица... Здесь, среди знакомой с детства природы родной донс­кой степи, воспетую им, среди людей, которым он по­святил свои книги, постоянно жил и работал Михаил Шолохов. Отсюда, с привольного Дона родом и главный герой романа Шолохова «Тихий Дон» — Григорий Ме­лехов.

Григорий — молодой казак, удалец, человек с большей буквы: сильный, смелый, любящий, настоящий мужчи­на. Такими качествами наделил своего героя Шолохов. В то же самое время Григорий Мелехов — человек не без слабостей, тому в подтверждение его безрассудная страсть к замужней женщине — Аксинье, которую он не в силах побороть. Но, на мой взгляд, слабости, сомне­ния героя не самое главное. Именно своим умением вы­живать, решать проблемы, укрощать страсти, велик че­ловек. А еще — несовершенность, одна из главных черт настоящего человека. Нужно отдать должное Михаилу Шолохову — он создал поистине тонкий образ несовер­шенного, но сильного и доброго Григория, в лице кото­рого отразились все искания, муки, сомнения и печали русского народа того мятежного времени.

Издавна жили казаки привольно на Дону: занимали землю, сеяли хлеб, воевали с татарами и турками, были надежной опорой русским царям, сражались за них и за державу. Конец этой жизни описывает в первых книгах «Тихого Дона» Шолохов. Веселую, радостную, полную труда и приятных забот жизнь казаков прерывает пер­вая мировая война. И с ней безвозвратно рушится веко­вой уклад. Хмурые ветры задули над Донскими степями. И все же воевать — дело для казаков привычное, со­всем другое дело революция...

В феврале одна тысяча девятьсот семнадцатого года царь, которому они присягали, оказался низвергнутым. Произошел раскол. Перед людьми встала незнакомая доселе проблема выбора: чью сторону принять, кому верить. Главный герой романа «Тихий Дон» Григорий Мелехов мучается теми же сомнениями, что и осталь­ное казачество. Вначале ему кажется прав Изварин, ко­торый говорит: «Нам необходимо свое, и, прежде все­го, избавление казаков от всех опекунов... Избавь, Боже, от друзей, а с врагами мы и сами управимся».

Но после встречи с другим героем романа Подтелковым склоняется Григорий к красным, воюет на их сто­роне, хотя душой еще никак не пристанет к какому-то берегу. После ранения под станицей Глубокой едет он в свой родной хутор. И там еще более терзают его сомне­ния: «Там, позади, все было путано, противоречиво. Трудно нащупывалась верная тропа; как в топкой гати, выбилась под ногами почва, тропа дробилась, и не было уверенности — по той ли, по которой надо, идет».

Не нашел своего места Мелехов среди тех, кто хотел установить чуждый донцам порядок. И вот уже он вмес­те с другими односельчанами вступает биться с Подтелковым. Трагично рисует писатель пленение отряда Подтелкова. Встречаются вдруг однокашники, кумовья, про­сто люди, верящие в одного Бога, которые раньше мог­ли называть друг друга земляками. Радостные возгласы, воспоминания. А назавтра пленных казаков ставят к сте­не... Разливается кровавая река по донской земле. В смертельной драке брат идет на брата, сын на отца. За­быты доблесть и честь, традиции, законы, рушится жизнь, налаживаемая веками. И вот уже Григорий, ра­нее внутренне противившийся кровопролитию, легко сам решает чужую учесть.

И началось время, когда менялась власть, а вчераш­ние победители, не успев казнить противников, становятся побежденными и преследуемыми. Жестоки все, даже женщины. Вспомним очень сильную сцену, когда Дарья убивает Котлярова, считая его убийцей своего мужа Петра.

Григорий становится одним из крупных военачаль­ников повстанцев, но что-то уже ломается в его душе от многолетнего военного убийства: он забывает о семье, все безразличнее становится к себе.

Восстание разгромлено. И вновь судьба совершает с Мелеховым переворот. Его насильно мобилизуют в Красную армию...

На фоне этих метаний Григорий переживает траге­дию также и в личной жизни, красной полосой через которую проходят неудачный брак, запретная любовь, череда смертей родных и любимых людей.

С черной выжженной пожарами степью сравнивает Шолохов жизнь Григория в конце его пути. Сильный, смелый человек стал легкой щепкой в бурном океане исторических перемен. Вот она Толстовская ничтож­ность личности в истории. Но как бы не был велик тра­гизм происходящего, надежду вселяет последняя сим­волическая картина — отец и сын, а кругом «весело зе­ленеет молодая трава, трепещут над нею в голубом небе бесчисленные жаворонки, пасутся на кормовой зелен­ке пролетные гуси, и вьют гнезда осевшие на лето стре­пета».