Я всё такой же, только чуть-чуть погнутый.

М.А. Шолохов

 

Михаил Шолохов... Каждый открывает его по-свое­му. Одному близок Григорий Мелехов, удалой казак из романа «Тихий Дон», другому полюбился дед Щукарь, смешной старичок из моей любимой книги «Поднятая целина». Это и понятно. Ведь судьбы героев, проблемы, поднятые Шолоховым, созвучны нашему времени. Лю­бовь, материнство, родной очаг — вот те вечные ценно­сти, о которых повествует автор в «Тихом Доне». «Дон­ские рассказы»... В них Шолохов выразил своё отноше­ние к войне, явившейся трагедией народа. Она губитель­на для обеих сторон, приносит невосполнимые потери, калечит души. Писатель прав: недопустимо, когда люди, разумные существа, приходят к самоистреблению и вар­варству.

Но мой Шолохов не только автор этих произведе­ний. Он, прежде всего, человек интересной, яркой Судь­бы. Посудите сами: в шестнадцатилетнем возрасте юный Шолохов чудом уцелел, попав в руки к властолю­бивому Нестору Махно, в тридцать седьмом не раз вы­ручал своих друзей от гонений и репрессий. Его обви­няли в плагиате, симпатиях белому движению, пытались отравить, убить. Да, много испытаний выпало на долю этого писателя. Но он не уподобился траве, которая «растёт, покорно клонясь под гибельным дыханием житей­ских бурь». Несмотря ни на что, Шолохов остался пря­молинейным, честным, правдивым человеком. С таки­ми людьми мне всегда приятно общаться, поэтому кни­ги этого писателя являются моими настольными.

Первым же в этой стопке лежит роман «Поднятая целина». Наиболее яркое, по моему мнению, произве­дение о коллективизации. Я благодарна М. Шолохову, чьё творение помогло мне проставить все точки над «1» в вопросе об этом противоречивом периоде в русской истории. Буквально с первых страниц роман захватил меня. Честно говоря, большие по объёму произведения меня немножко пугают, но, читая «Поднятую целину», я настолько была поглощена развивающимися в Гремящем Логу событиями, что на это даже не обратила внимание.

Гремящий Лог... Как удачно придумано Шолоховым! В самом названии этого хутора мне чудится что-то тре­вожное. Кажется, что всё здесь замерло в ожидании ка­ких-то перемен. «Вы совершенно правы, читатель», каж­дой новой строчкой, страничкой убеждает меня Шоло­хов. Очень волнует вопрос, что же будет дальше с геро­ями? Поэтому, бросив все свои дела, я продолжаю чи­тать. Вы знаете, мне почему-то трудно оторваться .от чтения произведений, в которых есть что-то недоска­занное. Я сама размышляю о прошлом, настоящем и бу­дущем героев. Так было и на этот раз. Я рассуждала, нуж­ны ли перемены в Гремящем Логу. Ведь в великом сем­надцатом крестьяне получили то, за что боролись. По­лучили землю. Казалось бы, чего ещё можно желать? Паши, сей, жни! Шолохов как будто читает мои мысли. Он подтверждает: сотни тысяч таких, как Тит Бородин, получив землю, «вцепились в хозяйства», «как кобель в падлу», по выражению Макара Нагульнова. Может быть, довольно-таки грубо замечено, но простим писателю это. Поражаешься другому.

Тому, как Шолохов учит понимать и ценить людей, знать их бытиё, души, высокие стремления и неисчислимые страдания. «До ночи сорок потов с тебя сойдут, на ногах кровяные волдыри с куриное яйцо, а ночью быков паси: не нажрётся бык — не потянет плуг», — про­читала я и словно очутилась на пашне с хуторянами. Капельки пота струятся по лицу, ощущаю тяжесть во всём теле. Именно М. А. Шолохов, ярко, талантливо изобразивший изнурительный труд крестьянина, пробу­дил во мне такие чувства. Человек, который всё это испы­тал на себе и взглянул на эти события глазами народа.

Людям труда писатель отдаёт свою любовь. И, под­властная неотразимому обаянию его творчества, я тоже полюбила этих героев. За что? Конечно, за их неисся­каемое трудолюбие на земле, политой кровью предков, за их страдание, за то, что в поте лица и в кровавой борь­бе ищут они лучшую долю, вступая в колхоз, не ведая сколько горя и бед их ждёт впереди. Обидно за мужика, на котором испокон веков держалась земля. Хочется хоть как-то помочь ему, крикнуть во весь голос тем, кто претворял политику партии в жизнь: «Люди, что вы де­лаете? Опомнитесь!» Но не слышит меня ни Давыдов, ни Нагульнов. Они привыкли выполнять приказы, а ди­ректива и есть приказ. Да, эти герои готовы действо­вать, сметать всё на своём пути. Для них совсем не важ­но, что тот же кулак может быть настоящим хозяином. «Значит, сам Шолохов допускает такое», — подумает кто-то. Уверена, что писатель против насилия. Он бунтует против Давыдовского «к ногтю». Хотя в уста Нагульно­ва вложил такие слова: «Не идёшь в колхоз? Ну, тогда и от меня мира не жди. Я тебя так гробану, что всем чер­тям муторно станет». Зачем? Мне кажется, этим Шоло­хов хотел показать, что случается, когда к власти при­ходят люди корыстные, думающие обо всём, кроме бу­дущего своего народа. Я согласна с писателем, который против всяческих экспериментов над людьми.

До сих пор много споров вызывает этот роман М. А. Шолохова. Говорят о его «устарелости», о том, что процесс коллективизации значительно глубже и полнее отражён в таких произведениях, как «Мужики и бабы» Б. Можаева, «Кануны» В. Белова и других, но я доверяю именно автору «Поднятой целины». Он не мог умилять­ся, фальшивить, лакировать события, потому что был рождён бурным временем и сильно перенасыщен тем страшным, что видел на Дону. Мой Шолохов исследо­вал явления точнее многих, представил пережитое ярче. Он показал ту правду, от которой не убежишь и не скроешься. Правду, от которой ноет сердце, стынет кровь. Пусть она имеет вкус горечи, но эта шолоховс­кая правда приподнимает занавес над прошлым моей России. Этот яркий летописец, не побоявшийся в небе­зопасные тридцатые годы быть непонятым, вызывает у меня чувство восхищения и глубокого уважения.

Что же даёт мне Шолохов? По-моему, точнее, чем французский публицист и переводчик Жан Катала, не скажешь. «Он пробуждает скрытый в наших душах огонь, приобщая к великой доброте, великому милосер­дию и великой человечности русского народа. Он при­надлежит к числу тех писателей, чьё искусство помога­ет каждому стать более человечным». Таков мой Шоло­хов. Писатель, преподавший мне уроки мужества, поря­дочности и честности. Однако с ним я не прощаюсь. Всегда буду читать и перечитывать Шолохова, каждый раз поражаясь его умением заглянуть в глубокие тайни­ки человеческой души. Я верю своему писателю, поэто­му у меня никогда не возникнут сомнения в его правди­вости. Пусть автора обвиняют в том, что перестал пи­сать в последние годы. О чём ему было писать? О побе­дах развитого социализма? Он же прекрасно видел, что происходит. Да, писатель работал над романом «Они сражались за Родину». Один из главных героев генерал Стрельцов был списан с репрессированного, а Шоло­хов хорошо понимал, что в его время всю правду о реп­рессиях опубликовать не удастся.

Михаил Александрович Шолохов — первая величи­на в нашей послеоктябрьской литературе. Завидная судьба... Если вы думаете, что я пытаюсь защитить Шолохо­ва, то ошибаетесь. Он в защите не нуждается. Ни как человек — мёртвым безразлична суета живых. Ни как мастер — его вклад в историю культуры признан всеми народами. Нуждаются в защите те духовные ценности, выразителем которых был Михаил Александрович: правдивое, объективное отражение действительности, независимость от конъюнктуры. Нуждаемся в защите, наконец, все мы. Ото лжи, зависти, жестокости.