Роман М. Шолохова «Поднятая целина» можно на­звать спорным. Несмотря на то, что автор пытается утвердить жизнеспособность идеи колхозного уклада крестьянской жизни, он, как талантливый художник, от­ражает глубокие противоречия, обнаружившиеся в про­цессе «сплошной коллективизации». Внешне конфликт романа разворачивается вокруг борьбы коммунистов с контрреволюционерами. В более широком смысле ос­новной конфликт произведения состоит в борьбе нового и старого в сознании людей.

Новым в жизни хуторян было то, что они должны были оставить свои личные хозяйства и сообща пойти в колхоз. В отношении к коллективизации и раскрыва­ются характеры героев, их жизненные принципы. Именно коллективизация становится тем «переломом», который нередко называют «великим» и который на­верняка и был таковым по силе влияния на судьбы лю­дей.

Шолохов видел, в какой острейшей обстановке про­ходила коллективизация на Дону.' Вот строки одного из его писем из Вешенской, написанного в 1929 году: «А Вы бы поглядели, что творится у нас и в соседнем Нижне-Волжском крае. Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен. Беднота голодает, имущество, вплоть до самоваров и полостей, продают в Хоперском округе у самого истого середняка, зачастую даже маломощно­го. Народ звереет, настроение подавленное, на буду­щий год посевной клин катастрофически уменьшится». Это дает нам основание предположить, что отображе­ние коллективизации в «Поднятой целине» — это лишь часть правды, которую знал и видел Михаил Шолохов. Исполняя социальный заказ, писатель намеренно смяг­чает краски. Но острота конфликта на деревне все рав­но видна в романе.

Беззакония и репрессии, сопровождавшие сплош­ную коллективизацию, автор списывает на «перегибы» местных властей, которые исказили «мудрую и гуман­ную» политику коммунистов. Поэтому признание выс­шим руководством страны этих перегибов так благо­творно влияет на шолоховских крестьян. «Власть наша хуторская надурила, кое-кого дуриком в колхоз вогна­ли, много середняков окулачили... Ить наш председа­тель Совета так нас зануздал было, что на собрании и слова супротив него не скажи... и порешилл мы все через ту статью в газете «Правда» не восставать», го­ворят казаки на призывы к восстанию против Совет­ской власти. Эти настроения изображены в «Поднятой целине» как массовые. Но так ли легко было поверить, что творившиеся в стране беззакония происходят не с молчаливого согласия сверху?

Примером революционного рвения, сопровождавше­гося прямым насилием над людьми, можно назвать по­ведение коммуниста Макара Нагульнова. Вот как он агитирует хуторян вступать в колхоз: «...кое-кому из наших злодеев, хотя они и середняки числются, прямо говорил: «Не идешь в колхоз? Ты, значит, против Со­ветской власти? В 19-м году с нами бился, супротивни­чал, а зараз против? Ну, тогда и от меня миру не жди. Я то я, гада, так гробану, что всем чертям муторно ста­нет». Говорил я так? Говорил. И даже наганом по столу постукивал». Секретарь партячейки колхоза Макар Нагульнов не просто фанатично следует идее. В своей непримиримой борьбе за Советскую власть он не заме­чает человека, ни во что не ставит человеческую жизнь. Раскрывая этот образ, Шолохов показывает то, что в его понимании было перегибами. Всей логикой повествования он отмежевывает Нагульновых от выс­шей власти страны. Сама идея коллективизации оста­ется для автора чистой. Но, мне кажется, что никакие доверительные беседы Давыдова с хуторянами не мо­гут прикрыть того, что ради великой идеи тружеников насильно отрывали от земли, навязывая им новую жизнь.

Это подтверждает и образ Кондрата Майданникова, хозяйственника, тяжким трудом нажившего свое добро и не желавшего с ним расставаться ради коллективного счастья. Раньше было принято считать, что «великий перелом» произошел в душе этого середняка, когда он пошел в колхоз. И сам Шолохов трактует поведение своего героя как борьбу «жалости-гадюки» и стремле­ния к светлой колхозной жизни. В этом образе как раз и раскрывается противоречивость позиции самого ав­тора. С одной стороны, Кондрат Майданников — ра­зумный трудолюбивый хозяин, который понимает раз­ницу между «моим» и «нашим». Он ставит под сомне­ние эффективность колхозного хозяйства, потому что человек не испытывает в этом случае личной заинтере­сованности в конечном результате. К тому же колхозом руководит горожанин, который мало что понимает в ве­дении крестьянского хозяйства. С другой стороны, ста­раясь приспособиться к реалиям новой жизни, Кондрат бранит себя за собственнические инстинкты.

Мне кажется, наиболее правдивым получился у Шолохова образ Андрея Разметнова. Член гремяченской партячейки, верящий в святость идеи кол­лективизации, он тем не менее не смог принять уча­стие в раскулачивании Гаевых, когда увидел страда­ния детей. Внутренняя раздвоенность героя, которая расценивалась советской критикой как его мягкоте­лость, на самом деле является глубочайшей трагеди­ей этого человека. И в конце концов чуткость, добро­та, человечность Андрея Разметнова берут свое. Он приходит в сельсовет со словами: «Больше не рабо­таю... Раскулачивать больше не пойду». Наверное, не случайно в финале романа Разметнов не погибает, как Давыдов и Нагульнов. В нем больше всего было жизни, человечности. Этот герой не изменил ни себе, ни своим односельчанам.

Жизнь в Гремячем Логу во время «великого пере­лома» показана далекой от нормального состояния. Казаки будто утратили свое вольнолюбие, характер, гордую, смелую натуру. Огромное давление активис­тов коллективизации на хуторян приводит деревню в состояние постоянной напряженности. «Жизнь в Гремячем Логу стала на дыбы, как норовистый конь перед трудным препятствием», — пишет Шолохов. На примере Гремячего Лога мы видим, как события того трагического времени отразились на судьбах все­го российского крестьянства. Правда, в романе пока­зана только сила этого вмешательства, но не его тра­гические последствия. И все же мы отдаем должное таланту Шолохова, который смог отобразить в романе потерю крестьянством веры в стабильность жизни, в возможность свободного выбора, спокойной работы на земле.