«Вишневый сад» — последнее произведение А. П. Чехо­ва. Писатель был неизлечимо болен, когда писал эту пьесу. Он сознавал, что скоро уйдет из жизни, и, наверное, поэто­му вся пьеса наполнена какой-то тихой грустью и нежнос­тью. Это прощание великого писателя со всем, что ему было дорого: с народом, с Россией, судьба которой волновала его до последней минуты. Наверное, в такой момент человек думает обо всем: о прошлом — вспоминает все самое важ­ное и подводит итоги, — а также о настоящем и будущем тех, кого он оставляет на этой земле. В пьесе «Вишневый сад» как будто произошла встреча прошлого, настоящего и будущего. Создается впечатление, что герои пьесы принад­лежат трем разным эпохам: одни живут вчерашним днем и поглощены воспоминаниями о давно прошедших временах, другие заняты сиюминутными делами и стремяться извлечь пользу из всего, что имеют на данный момент, а третьи обра­щают свои взоры далеко вперед, не принимая во внимание реальные события.

Таким образом, прошлое, настоящее и будущее не слива­ются в одно целое: они существуют по сдельности и выясня­ют между собой отношения.

Яркими представителями прошлого являются Гаев и Ра­невская. Чехов отдает дань образованности и утонченности русского дворянства. И Гаев, и Раневская умеют ценить кра­соту. Они находят самые поэтичные слова для выражения своих чувств по отношению ко всему, что их окружает, — будь то старый дом, любимый сад, словом все, что им дорого

с детства. Даже к шкафу они обращаются, как к старому дру­гу: «Дорогой, многоуважаемый шкаф! Приветствую твое су­ществование, которое вот уже больше ста лет было направле­но к светлым идеалам добра и справедливости...» Раневская, оказавшись дома после пятилетней разлуки, готова целовать каждую вещь, напоминающую ей о детстве и юности. Дом для нее — это живой человек, свидетель всех ее радостей и печалей. У Раневской совершенно особое отношение к саду — он как будто олицетворяет все самое лучшее и светлое, что было в ее жизни, является частью ее души. Глядя на сад в окно, она восклицает: «О мое детство, чистота моя! В этой дет­ской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вме­сте со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось». Жизнь Раневской была не из легких: она рано потеряла мужа, а вскоре после этого погиб ее семилетний сын. Человек, с которым она попыталась связать жизнь, оказался недостойным — изменял ей и транжирил ее деньги. Но вер­нуться домой для нее все равно что припасть к живительному источнику: она вновь чувствует себя молодой и счастливой. Вся боль, накипевшая в ее душе, и радость встречи выражают­ся в ее обращении к саду: «О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы не покинули тебя...» Сад для Раневской тесно связан с обра­зом покойной матери — она прямо видит, как мать в белом платье идет по саду.

Ни Гаев, ни Раневская не могут допустить, чтобы их усадьба была сдана дачникам в аренду. Они саму эту мысль считают пошлой, но при этом не желают глядеть в лицо реальности: приближается день аукциона, и имение будет продано с мо­лотка. Гаев проявляет полную инфантильность в этом во­просе (ремарка «Кладет в рот леденец» как будто подтверж­дает это): «Проценты мы заплатим, я убежден...» Откуда у него такая убежденность? На кого он рассчитывает? Явно не на себя. Не имея на то никаких оснований, он клянется Варе: «Честью моей клянусь, чем хочешь, клянусь, имение не будет продано! ... Счастьем моим клянусь! Вот тебе моя рука, назо­ви меня тогда дрянным, бесчестным человеком, если я допу­щу до аукциона! Всем существом моим клянусь!» Красивые, но пустые слова. Иное дело — Лопахин. Этот человек на ветер слов не броса­ет. Он искренне пытается растолковать Раневской и Гаеву, что есть реальный выход из создавшегося положения: «Каждый день я говорю все одно и то же. И вишневый сад, и землю необходимо отдать в аренду под дачи, сделать это теперь же, поскорее, — аукцион на носу! Поймите! Раз окончательно ре­шите, чтобы были дачи, так денег вам дадут сколько угодно, и вы тогда спасены». С таким призывом «настоящее» обращает­ся к «прошлому», но «прошлое» не внемлет. «Окончательно решить» — это непосильная задача для людей такого склада. Им проще пребывать в мире иллюзий. Зато Лопахин времени даром не теряет. Он просто покупает это имение и ликует в присутствии несчастной и обездоленной Раневской. Покупка имения для него имеет особое значение: «Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню». Это — гордость плебея, который «утер нос» аристократам. Ему только жаль, что отец и дед не видят его торжества. Зная, что значил вишневый сад в жизни Раневской, он буквально пля­шет на ее костях: «Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слу­шать! Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья!» И тут же сочувствует рыдающей Раневской: «О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша несклад­ная, несчастливая жизнь». Но это — минутная слабость, ведь он переживает свой звездный час. Лопахин — человек настоя­щего, хозяин жизни, но вот за ним ли будущее?

Может быть, человек будущего — Петя Трофимов? Он — правдолюб («Не надо обманывать себя, надо хоть раз в жиз­ни взглянуть правде прямо в глаза»). Его не интересует соб­ственная внешность («Я не желаю быть красавцем»). Любовь он, видимо, считает пережитком прошлого («Мы выше люб­ви»). Все материальное его тоже не привлекает. Он готов раз­рушить и прошлое, и настоящее «до основанья, а затем...» А что затем? Разве можно вырастить сад, не умея ценить кра­соту? Петя производит впечатление человека несерьезного и поверхностного. Чехова, видимо, совсем не радует перс­пектива такого будущего для России.

Остальные герои пьесы тоже являются представителями трех разных эпох. Например, старый слуга Фирс весь из прошлого. Все его идеалы связаны с далекими временами. Ре­форму 1861 года он считает началом всех бед. Ему не нужна «воля», поскольку вся его жизнь посвящена господам. Фирс — очень цельная натура, он — единственный герой пьесы, наде­ленный таким качеством, как преданность.

Лакей Яша сродни Лопахину — не менее предприимчи­вый, но еще более бездушный человек. Как знать, может, и он скоро станет хозяином жизни?

Прочитана последняя страница пьесы, но нет ответа на вопрос: «Так с кем же писатель связывает свои надежды на новую жизнь?» Появляется ощущение какой-то растерянно­сти и тревоги: кто будет решать судьбу России? Кому под силу спасти красоту?