О, боги мои! Я спрашиваю его

о чем-то не нужном на суде...

Мой ум не служит мне больше...

М. Булгаков.

«Мастер и Маргарита»

 

Евангелические образы и мотивы возникают на протяже­нии всего романа Булгакова «Мастер и Маргарита». Сын профессора Киевской духовной академии, Михаил Булгаков хорошо знал историю христианства. Как всякий художник, ставящий перед собой задачи, решение которых помогло бы совершенствованию человека, писатель в своем творчестве обращался к главным символам христианской веры.

Иисус Христос появляется уже на первых страницах ро­мана — «Дело в том, что редактор заказал поэту для очеред­ной книжки журнала большую антирелигиозную поэму». В задачу поэта входило опорочить Христа. Но Иисус вопреки установке в поэме получился «как живой». Этим фрагментом писатель как бы утверждает, что Христос существовал как личность. Берлиоз в своем стремлении отвергнуть эту истину переступает грань, за которой, по христианской вере, его должна постигнуть кара.

Отвергая Бога, человек продает душу дьяволу, что и про­изошло с Берлиозом. Более глубоко он развивает эту мысль в диалогах Иешуа и Понтия Пилата. Иешуа (Христос), видя заблуждения и мучения прокуратора Иудеи, иронизирует над тщетными попытками чиновника постичь истину бытия: «Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже гля­деть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает». В дальнейшем разговоре между Иешуа и Пилатом писатель проводит мысль о внутреннем сопротивле­нии человека явному благу. Он не может поверить, что его воля может быть подчинена высшей силе, которая, напри­мер, может в мгновение снять головную боль. Интересно, что в момент затухания боли прокуратор испугался и даже пы­тался скрыть этот факт. Тем самым, по-моему, Булгаков со­здает своего Христа. Исторический Христос не прощал неве­рующих, во всяком случае, не испытывал к ним симпатии. Булгаковский Христос ради торжества своих идей более тер­пим к недостаткам людей. Видя реакцию прокуратора на чудо исцеления, он тем не менее говорит: «Мне пришли в го­лову кое-какие новые мысли, которые могли бы, полагаю, показаться тебе интересными, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более что ты производишь впечатление очень умного человека».

Итак, Христос Булгакова терпим и ценит в человеке не слепое поклонение чуду, а, как мне показалось, ум, способ­ный понимать его. Более того, Иешуа старается замаскиро­вать свои сверхчеловеческие способности, чтобы это не меша­ло человеку поверить в свои собственные духовные силы. На вопрос удивленного прокуратора: «Как ты узнал, что я хотел позвать собаку?» — Иешуа ответил: «Это очень просто, ты водил рукой по воздуху, — арестант повторил жест Пила­та...» Успокоенный прокуратор принимает Иешуа за врача, но много значащий для романа разговор продолжается. Про­куратор спрашивает: «Так ты утверждаешь, что не призывал разрушить... или поджечь, или каким-либо иным способом уничтожить храм?» И слышит в ответ: «Разве я похож на слабоумного?» Этот ответ подтверждает мое предположение, что булгаковский Бог разум ставит выше эмоций. Он считает разумное существо неспособным на совершение какого бы то ни было зла. Но разум, конечно, должен всегда находиться в гармонии с душевными качествами человека. Не зря Иешуа указывает Пилату на его чрезмерное увлечение собакой. Иешуа подталкивает прокуратора к мысли, что любовь к со­баке не должна превышать любовь к человеку. Я понял это как совет Бога человеку любить только себе равного, к остальному же миру проявлять уважение, терпимость и мило­сердие. Я еще заметил, что булгаковский Бог никого не удер­живает от греха, а является только олицетворением высоко­го и древнего ершалоимского мира, который противостоит низменному миру князя тьмы Воланда.

Мне кажется, что между этими мирами и пролегает, по Булгакову, путь к истине.