В пору самого высшего творческого расцвета Чехов пишет несколько рассказов об интеллигенции. Он бьет тревогу, предупреждая, что люди, призванные вести за собой народ, превращаются в обывателей, деградируют под влиянием среды, в которую попадают.

Самым сильным, на мой взгляд, является рассказ «Ионыч» (1898 г.). Сюжет рассказа прост: молодой, ум­ный человек попадает в серый, затхлый городишко С. Много работает, живет отшельником, презирает обывателя, с которым не о чем говорить. Интересы жи­телей города ничтожны: вино, карты, нажива, сплетни. Проходит время, Дмитрий Старцев опускается и стано­вится таким же. Казалось бы, ну что тут особенного, вокруг видишь это на каждом шагу. Время меняет лю­дей. Но страшная правда, так талантливо показанная Чеховым, открывает на многое глаза. Если человеку дано больше, чем другим, а он сам себя утопил и стал похожим на обывателя, то это духовная смерть. Ничего больше в жизни не остается, как есть, пить, неизвестно зачем копить деньги, быть «живым трупом». Накопи­тельство разрушает личность, если нет внутреннего противоядия, если нет большой жизненной силы, цели в жизни.

Старцев мало сопротивлялся, любовь его к Туркиной тоже была мала, уже тогда он в уме подсчитывал деньги, которые получит, если женится на ней. Мужи­ки и больница уже не интересуют Старцева, он расте­рял все свои идеалы, пошлость захлестнула его. Герой ненавидит и презирает жизнь окружающих его обыва­телей, но это не мешает ему в конечном итоге и самому умножить их число.

Вся история превращения молодого доктора Дмитрия Старцева в заплывающего жиром стяжателя, которого все зовут теперь только Ионычем, занимает у Че­хова менее двадцати страниц, но страшно другое: в жизни со многими происходит эта метаморфоза. В юности почти у всех есть идеалы, желание принести пользу обществу, в зрелости у многих прослеживается стремление к сытости, к благополучию, к почестям и «теплым» местам. Все прикрываются пышными фра­зами о долге, чести, пользе, но внутри у каждого, как бацилла, сидит, спрятавшись, все тот же «Ионыч». Че­хов своим рассказом предупреждает: «Не поддавайтесь губительному влиянию среды, не предавайте своих идеалов, берегите в себе человека».

Та же тема пошлости и корысти звучит в рассказе «Крыжовник». В «Крыжовнике» символом уродливой жизни, подчиненной узкой, нелепой цели, становится страсть героя приобрести имение, где бы рос свой кры­жовник. Всю жизнь он копил, во всем себе отказывал, его жизнь была просто унизительной и жалкой. Он мог унижаться из-за каждой копейки, но вот, наконец, меч­та его осуществилась — он ел свои, в его усадьбе со­бранные ягоды, он был счастлив. Да разве это счастье? Разве для этого живет человек? Чехов рисует портрет­ные характеристики того и другого: постарел, распол­нел, обрюзг. Абсолютно животная жизнь, лишенная смысла. Чехов негодует и протестует против такого на­значения человека. Просто быть сытым и счастли­вым — этого человеку мало. Должна же быть какая-то высшая цель. Чехов каждым своим произведением го­ворит: «Нет, больше жить так невозможно».

В рассказах «Учитель словесности», «Попрыгунья», «Человек в футляре» звучит грустная нота обиды за человека, обиды за его никчемность, приземленность и нежелание изменить жизнь. Л. Толстой высоко оце­нил рассказ «Учитель словесности». Учитель Никитин живет в небольшом городе, работает в гимназии. Он образован, умен, вроде бы счастлив, женат на любимой женщине. Казалось бы, в его жизни все хорошо. Но по­шлость города, пошлость безликой женщины с ее гор­шками, пошлость коллег в гимназии душат Никитина. Учитель географии Ипполит Ипполитыч — ограниченный человек, говорит только то, что всем давно извест­но, «что Волга впадает в Каспийское море, а лошади кушают овес». Он туп, скучен, олицетворяет собой многих учителей. Жена Никитина, Манюся, развела кувшины и горшочки со сметаной, окружила его пош­лостью со всех сторон в своем маленьком уютном мир­ке, в котором так спокойно и сладко живется Никити­ну. Работа в гимназии ему тоже кажется однообразной и утомительной. Никитин, боясь сойти с ума, решает бежать из этого города, от жены, от пошлости, но мож­но уверенно сказать, что все это только порыв, минут­ная вспышка. Он останется и постепенно станет вто­рым Ионычем. Чехов устами Никитина восклицает: «Нет ничего страшнее, оскорбительнее, тоскливее пош­лости».

И опять звучит та же тема. Ведь есть другой мир! Мир, где люди творят, страдают; ошибаются, создают, сочиняют, мучаются, но они живут в полную силу, а не прозябают. Только там есть жизнь, где есть великая цель, где в работе люди находят удовлетворение, где человек живет не для себя, а для людей.

Мне очень близок Чехов, и я ценю его выше дру­гих классиков. И мне, вслед за Чеховым, хотелось бы повторить его слова: «Если бы каждый человек сде­лал на земле все, что мог, как прекрасна была бы на­ша земля!»