«Гнусные люди! Гадкие люди!..

Боже мой, с кем я принуждена жить в об­ществе!

Где праздность, там гнусность, где рос­кошь, там гнусность!..»

Н. Г. Чернышевский. «Что делать?»

 

Когда Н. Г. Чернышевский задумывал роман «Что де­лать?», его больше всего интересовали ростки «новой жиз­ни», которые можно было наблюдать в России второй поло­вины девятнадцатого века. По словам Г. В. Плеханова, «...наш автор радостно приветствовал появление этого нового типа и не мог отказать себе в удовольствии нарисовать хотя бы не­ясный его профиль». Но тот же автор был знаком и с типич­ными представителями «старых порядков», потому что с ран­него возраста Николай Гаврилович задумывался, отчего «происходят беды и страдания людей». На мой взгляд, заме­чательно, что это мысли ребенка, который сам жил в полном достатке и семейном благополучии. Из воспоминаний Чер­нышевского: «Все грубые удовольствия казались мне гадки, скучны, нестерпимы, это отвращение от них было во мне с детства, благодаря, конечно, скромному и строго нравствен­ному образу жизни всех моих близких старших родных». Но за стенами родного дома Николай Гаврилович постоянно стал­кивался с отвратительными типами, которых воспитывала иная среда.

Хотя в романе «Что делать?» Чернышевский не занимал­ся глубоким анализом причин несправедливого устройства общества, как писатель, он не мог обойти вниманием пред­ставителей «старого порядка». Мы встречаемся с этими пер­сонажами в точках их соприкосновения с «новыми людьми». От такого соседства все отрицательные черты выглядят осо­бенно мерзко. На мой взгляд, достоинством автора является то, что он не расписал «пошлых людей» одной краской, а на­шел в них оттенки различий.

Во втором сне Веры Павловны два слоя пошлого общества представлены нам в виде аллегорической грязи. Лопухов и Кирсанов ведут научную дискуссию между собой и одно­временно преподают довольно сложный урок читателю. Грязь на одном поле они называют «реальной», а на другом — «фан­тастической». В чем же их различия?

В виде «фантастической» грязи автор представляет нам дворянство — высший свет российского общества. Серж — один из типичных его представителей. Алексей Петрович го­ворит ему: «...мы знаем вашу историю; заботы об излишнем, мысли о ненужном — вот почва, на которой вы выросли; эта почва фантастическая». А ведь Серж имеет неплохие челове­ческие и умственные задатки, но праздность и богатство губят их на корню. Так из застоявшейся грязи, где нет движения воды (читай: труда), не могут вырасти здоровые колосья. Мо­гут быть только флегматичные и бесполезные вроде Сержа, или чахлые и глупые вроде Сторешникова, а то и вовсе марги­нально-уродливые вроде Жана. Чтобы эта грязь перестала пло­дить уродов, нужны новые, радикальные меры — мелиорация, которая спустит стоячую воду (читай: революция, которая даст каждому по труду). Справедливости ради автор замечает, что нет правил без исключений. Но происхождение из этой среды героя Рахметова стоит считать тем редким исключением, ко­торое только подчеркивает общее правило. В виде «реальной» грязи автор представляет буржуазно-мещанскую среду. Она отличается от дворянства в лучшую сторону тем, что под напором жизненных обстоятельств вы­нуждена напряженно трудиться. Типичная представительни­ца этой среды Марья Алексеевна. Эта женщина живет, как природный хищник: кто смел, тот и съел! «Эх, Верочка,— го­ворит она дочери в порыве пьяного откровения,— ты дума­ешь, я не знаю, какие у вас в книгах новые порядки расписа­ны? — знаю: хорошие. Только мы с тобой до них не доживем... Так станем жить по старым... А старый порядок какой? Ста­рый порядок тот, чтобы обирать да обманывать». Н. Г. Черны­шевский хоть и не любит таких людей, но сочувствует им, старается понять. Ведь они живут в джунглях и по закону джунглей. В главе «Похвальное слово Марье Алексеевне» автор пишет: «Вы вывели вашего мужа из ничтожества, при­обрели себе обеспечение на старость лет, — это вещи хоро­шие, и для вас были вещами очень трудными. Ваши средства были дурны, но ваша обстановка не давала вам других средств. Ваши средства принадлежат вашей обстановке, а не вашей личности, за них бесчестье не вам, — но честь вашему уму и силе вашего характера». Это значит, если обстоятельства жизни станут благоприятными, люди, подобные Марье Алек­сеевне, смогут вписаться в новую жизнь, потому что они уме­ют трудиться. В аллегорическом сне Веры Павловны «реаль­ная» грязь хороша тем, что в ней вода движется (то есть трудится). Когда на эту почву падают солнечные лучи, из нее может «родиться пшеница, такая белая, чистая и нежная». Иными словами, из буржуазно-мещанской среды, благодаря лучам просвещения, выходят «новые» люди,— такие как Ло­пухов, Кирсанов и Вера Павловна. Именно они будут стро­ить справедливую жизнь. За ними будущее! Так считал Н. Г. Чернышевский.

Отдельно я хочу сказать о том, что мне особенно понра­вилось.

Верочке очень несладко жилось в родительском доме. Мать часто была жестока с дочерью, била и унижала ее. Не­вежественность, грубость и бестактность матери оскорбляли человеческое достоинство Веры. Поэтому девочка сначала просто не любила мать, а потом даже возненавидела. Хоть и было за что, но это противоестественное чувство, плохо, ког­да оно живет в человеке. Потом автор научил дочку жалеть мать, замечать, как «из-под зверской оболочки проглядыва­ют человеческие черты». А во втором сне Верочке была пред­ставлена жестокая картина ее жизни с доброй маменькой. После этого Марья Алексеевна подводит итог: «...ты пойми, Верка, что кабы я не такая была, и ты бы не такая была. Хоро­шая ты — от меня дурной; добрая ты — от меня злой. Пойми, Верка, благодарна будь».

Мне нравится, что автор ввел этот эпизод в свой роман. Он если и не примиряет молодое поколение с прошлым, то хотя бы учит не прерывать связь с ним полностью. Учит сна­чала понять — умом, а потом и простить — сердцем.