Как для любой женщины, для Марины Цветаевой любовь была важной частью бытия, возможно — важнейшей. Нельзя представить себе героиню цветаевской лирики вне любви, что означало бы для нее — вне жизни. Предчувствие любви, ожидание ее, расцвет, разочарование в любимом, ревность, боль разлуки — все это звучит в лирике Цветаевой. Любовь у нее принимает любые обличья: может быть тиха; трепетна, благоговейна, нежна, а может быть безоглядна, стихийна, не­истова. В любом случае она всегда внутренне драматична.

Юная героиня Цветаевой смотрит на мир широко откры­тыми глазами, всеми порами впитывая жизнь, открываясь ей. То же и в любви. Оглядчивость, расчетливость несовместимы с искренним, глубоким чувством. Все отдать, всем пожертво­вать — вот единственный закон любви, который приемлет Цве­таева. Она даже не стремится завоевать любимого, ей доста­точно быть «лишь стихом в твоем альбоме».

Цветаевская героиня немыслима без любования, восхи­щения любимым. Безоглядность чувств делает ее любовь все­объемлющей, пронизывающей весь окружающий мир. По­этому даже природные явления зачастую связываются с образом любимого:

 

Ты дробью голосов ручьевых

Мозг бороздишь, как стих...

 

Движение одного человеческого сердца к другому — не­преложный жизненный закон, естественная часть бытия. И если у других людей разлука часто ослабляет чувства, то у Цветаевой — наоборот. Любовь тысячекратно усиливает­ся вдали от любимого, расстояние и время невластны над ней:

 

Нежней и бесповоротней

Никто не глядел вам вслед...

Целую вас через сотни

Разъединяющих лет.

 

Разлука, расставание, неудавшаяся любовь, несбывшиеся мечты — частый мотив в любовной лирике Цветаевой. Судь­ба разводит двух людей, предназначенных друг другу. При­чиной расставания может стать многое — обстоятельства, люди, время, невозможность понимания, недостаток чуткос­ти, несовпадение устремлений. Так или иначе, цветаевской героине слишком часто приходится постигать «науку расста­ванья». Это трагическое мировосприятие как нельзя лучше отражено всего в двух строчках известного стихотворения:

 

О вопль женщин всех времен:

«Мой милый, что тебе я сделала ?/»

 

Здесь и вековая скорбь всех женщин в мире — современ­ниц Цветаевой, женщин, умерших задолго до нее и еще не родившихся, — и собственное страдание, и ясное понимание обреченности. Это стихотворение о том, когда один из двоих уходит, а есть еще более тяжелое расставание — волею обсто­ятельств: «Разбили нас — как колоду карт!» Та и другая раз­лука тяжела, но ни одна не имеет силы, чтобы убить чувства.

Ревность, неизменная спутница любви и разлуки, тоже не осталась в стороне от цветаевской лирики. Строки о ревности трогают ничуть не меньше, чем строки о нежном чувстве, а звучат стократ трагичнее. Самый яркий тому пример — «По­пытка ревности». Наряду с характерной для Цветаевой му­кой от потери любви, здесь столько желчи, столько горького сарказма, что автор строк предстает совершенно в новом све­те. У нее тысяча ликов, и никогда не знаешь, какой из них проглянет в следующем стихотворении.

Образ лирической героини в творчестве Цветаевой дво­ится. С одной стороны — это женщина, полная нежности, ра­нимая, жаждущая понимания («Неизжитая нежность — ду­шит»), с другой стороны — сильная личность, готовая преодолеть все преграды и противостоять хоть всему миру, отстаивая свое право на любовь и счастье. И тот и другой облик — две стороны одной медали, единое целое, предстаю­щее в разных ипостасях. Героине, обладающей этими черта­ми, свойственны сосредоточенность души, погруженность в любовь до полного растворения. При этом она не подвержена саморазрушению и сохраняет целостность личности. Во всем этом — сама Цветаева. Образы, чувства не надуманы, посколь­ку искренность — главное оружие поэтессы.

Но не следует делать вывод, что в любовной лирике Цве­таевой основное место занимают несостоявшаяся любовь, не­разделенные или отвергнутые чувства. Ее стихи — как сама жизнь; они бывают как безнадежными, так и полными на­дежды, как мрачными, так и светлыми. Иногда героиня пред­стает, полная безмятежного счастья и ощущения праздника, всей грудью вдыхающая саму жизнь:

 

Милый, милый, мы, как боги:

Целыймир для нас!

 

И уже не озлобленная, измученная ревностью женщина глядит на нас, а юная девочка, упивающаяся любовью, пол­ная нерастраченной нежности.

Любовь никогда не умирает, просто перевоплощается, при­нимает разные обличья и — вечно возрождается. Это посто­янное обновление для Цветаевой объясняется очень просто: любовь — воплощение творчества, начало бытия, что всегда было так важно для нее. Как не могла она жить — и не писать, так не могла жить — и не любить. Цветаева принадлежит к тем немногим людям, которым удалось увековечить и себя, и свою любовь.