Древняя тщета течет по жилам.

Древняя мечта: уехать с милым!

М. Цветаева

 

Великий поэт России, Марина Ивановна Цветаева вынуж­дена была в середине двадцатых годов уехать вслед за мужем в эмиграцию. Она не покидала родину по идейным соображе­ниям, как делали в то время многие, а ехала к любимому, оказавшемуся вне России. Марина Ивановна знала, что ей бу­дет тяжело, но выбора не было.

 

Так через радугу всех планет

Пропавших — считал-то кто их? —

Гляжу и вижу одно: конец.

Раскаиваться не стоит.

 

За границей Цветаеву приняли восторженно, но вскоре эмигрантские круги охладели к ней, так как она не хотела пи­сать пасквилей на Россию даже ради заработка. Марина Ивановна всегда оставалась преданной дочерью страны, вырастив­шей ее, покинутой поневоле и всегда горячо любимой. Цветае­ва помнила каждый камень московских мостовых, знакомые закоулки, страстно надеялась вернуться в родной город. Она не допускала мысли, что новая встреча с родиной не состоится.

 

Никуда не уехали — ты да я —

Обернулись прорехами — все моря!

Совладельцам пятерки рваной —

Океаны не по карману!

 

Все то время, пока Марина Ивановна Цветаева жила за границей, она много писала, осмысливала свое положение. Ее творческая душа жила плодотворно и напряженно. Поэзия, к сожалению, не стала для автора источником безбедного суще­ствования, но она явилась единственным способом выжить в тяжелых условиях чужбины. Тоскуя по родине, Цветаева счи­тала себя временно выехавшей, и стихи помогали ей духовно приобщиться к великому сообществу россиян, которых она не переставала считать соотечественниками.

 

О неподатливый язык!

Чего бы попросту — мужик.

Пойми, певал и до меня! —

Россия, родина моя!

Но и с калужского холма

Мне открывалася она —

Даль — тридевятая земля!

Чужбина, родина моя!

Ты! Сей руки своей лишусь —

Хоть двух! Губами подпишусь

На плахе: распрь моих земля —

Гордыня, родина моя!

 

Находясь за границей, Цветаева очень реально оценивала достоинства тех мест, которые ее окружали. Она всегда умела оставаться патриоткой, чтя красоту России, запавшую с де­тства в душу. Марина Ивановна нередко писала, что местные красоты не затмят в ней образ прекрасной и желанной Рос­сии. Это не было бездумным неприятием чужой земли, просто Цветаевой хотелось на родину, и ничто не могло заменить зна­комых и любимых с детства пейзажей.

 

До Эйфелевой — рукой Подать!

Подавай и лезь. Но каждый из нас — такое

Зрел, зрит, говорю, и днесь,

Что скушным и некрасивым

Нам кажется ваш Париж.

«Россия моя, Россия,

Зачем так ярко горишь?»

 

Это не чрезмерная гордыня избранной одиночки, а естест­венные любовь и тоска по родине, которые заставили Цветае­ву вернуться домой. Но это была уже другая Россия, погряз­шая в страхе всеобщей подозрительности и поиска врагов на­рода. Марина Ивановна столкнулась с препятствиями и го­рем, которые ей казались непреодолимыми, и она предпочла уйти из жизни, нежели страдать и роптать. Слишком тяже­лой оказалась эта долгожданная встреча с Россией.

И пророчески звучат строки ее стихотворения, написанно­го еще в 1934 году:

 

Уединение: уйди

В себя, как прадеды в феоды.

Уединение: в груди

Ищи и находи свободу.

Уединение в груди Уединение: уйди, Жизнь!