Среди наиболее талантливых и знаменитых по­этов XIX в. особое место принадлежит Федору Ива­новичу Тютчеву. Тургенев так писал о нем в одном из журналов того времени: «О Тютчеве не спорят: кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чув­ствует поэзии».

Невзирая на то, что количество поэтических тек­стов у Тютчева относительно мало, качество их пора­жает своей глубиной, мудростью и красотой. Тютче­ва от всех прочих поэтов отличает присутствие философских размышлений в его произведениях: ему всегда хотелось понять окружающий мир, вникнуть в его суть.

Поэт, постоянно размышлявший над ценностя­ми вечными, непреходящими, в реальной жизни жил ощущениями, которые ему дарила любовь к женщине... Относясь к земным проблемам несколько отстра­нение и легкомысленно, Тютчев знал истинную цену повседневных душевных переживаний и метаний. Че­рез многие его стихотворения «красной нитью» про­скальзывает одна тема, главная мысль которой заклю­чается в словах: «Все проходит...». Возможно, поэтому так много трагичных ноток в его стихотворениях.

Среди замечательных поэтических текстов Тют­чева моим любимым является стихотворение «Не знаю я, коснется ль благодать...». Не хотелось бы под­робно анализировать этот текст, в него надо вникнуть, прочувствовать. Данное стихотворение было написа­но в 1851 г., но более двадцати лет оставалось никому не известным. Стихотворение посвящено жене Фе­дора Ивановича — Эрнестине Федоровне Тютчевой. Но именно в это время в душе поэта зарождалась сильнейшая любовь к Елене Александровне Денисьевой.

Все стихотворение является свидетельством не­укротимого желания, поиска земной благодати. Все эти потребности пробуждаются в тот момент, когда душа находит себя в «духовном обмороке». Кажется, что внутренний мир Тютчева и его лирики таит в себе какое-то предчувствие, томится ожиданием... Мысли и сознание самого автора как бы мечутся меж двух огней. С одной стороны:

 

Мужайся, сердце, до конца:

И нет в творении творца!

И смысла нет в мольбе!

 

И с другой:

 

Пускай страдальческую грудь

Волнуют страсти роковые —

Душа готова, как Мария,

К ногам Христа навек прильнуть.

 

Мир в поэзии Тютчева весь словно пропитан ощу­щением таинства жизни. Доступным становится и та­инство веры. В стихотворении появляется конкрети­ка, общение двух целостных личностей. Поэт делает акцент на полноту, искренность любви с Ее стороны и неспособность Его переживать так глубоко это чувство.

Лирический герой, которого мы воспринимаем, хотя и независим от «бессмертной пошлости люд­ской», но все же переполнен до краев своей души сми­рением и чувством вины. Иногда создается ощуще­ние того, что «избыток» страсти земной для него является чрезмерным. Душа же женская похожа на живую жизнь природы. В ней мы замечаем своеоб­разный «избыток» бытия:

 

И мир, цветущий мир природы

Избытком жизни упоен.

Жизни некий преизбыток

В знойном воздухе разлит.

 

Очень близко с «избытком жизни» располагается «избыток упоенья». «Поединок роковой» представля­ет собой и поединок мысли, и поединок внутренний, который пребывает в философском сознании. Тютчев­ский текст 1851 г., по мнению большинства критиков, словно сближает две плоскости бытия: религиозно-цер­ковную, христианскую и мирскую, земную:

 

Но если бы душа могла

Здесь, на земле, найти успокоенье,

Мне благодатью ты б была —

Ты, ты, мое земное провиденье!

 

Критиками также замечено, что образ жены по­эта, ее мир соотнесены с тем образом пленительно­го земного бытия, олицетворением которого была Е. А. Денисьева. А это уже другая ипостась, которая ассоциировалась с мерой и «успокоеньем»...

Сам язык тютчевской поэзии настраивает на бо­лее глубокое и вдумчивое восприятие ею стихотворений. Только отстранившись от сиюминутных проблем и забот, можно понять стихи Тютчева, и тогда надоб­ность в глубоком и тщательном анализировании отпа­дет сама собой, оставив лишь место звукам сердца!