С самого начала своего творчества, с «Записок охотника», Тургенев прославился как мастер пейзажа. Критика едино­душно отмечала, что пейзаж у Тургенева всегда подробен и верен, он смотрит на природу не просто взглядом наблюдателя, но знающего человека. В то же время пейзажи Тургенева не просто натуралистически верны и подробны, но они также всегда психологичны и несут определенную эмоциональную нагрузку.

Первый пейзаж в романе «Отцы и дети» — во время по­ездки Аркадия, Базарова и Николая Петровича в Марьино — несет на себе определенную социальную нагрузку. Он не только вводит читателя в суть дел в имении Кирсановых. Этот пейзаж также исторически конкретен: с помощью нескольких фраз Тургенев смог изобразить все проблемы России в эпоху перед отменой крепостного права в 1861 году. «Как нарочно, мужич­ки встречались все обтерханные, на плохих клячонках... ис­худалые, шершавые, словно обглоданные, коровы жадно щи­пали траву по канавам. Казалось, они только что вырвались из чьих-то грозных, смертоносных когтей — и, вызванный жалким видом обессиленных животных, среди весеннего крас­ного дня, вставал белый призрак безотрадной, бесконечной зимы с ее метелями, морозами и снегами». Можно предполо­жить, что жизнь крестьянина сравнивается с «безотрадной, бесконечной» зимой.

Но тургеневский пейзаж не только социален, но и психо­логичен. Очень часто внутренний мир героев воссоздается им не прямо, а через обращение к природе, которую в данный момент воспринимает человек. И дело здесь не только в том, что сам пейзаж способен определенным образом воздействовать на настроение героя, а еще в том, что герой очень часто нахо­дится в состоянии гармонии с природой и состояние природы становится его настроением. Этот прием позволяет Тургеневу воспроизвести тонкие, трудновоспроизводимые, но в то же время наиболее интересные черты характера героя.

«Так размышлял Аркадий... а пока он размышлял, весна брала свое. Все кругом золотисто зеленело, все широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием теплого ветер­ка. .. повсюду нескончаемыми звонкими струйками заливались жаворонки... Аркадий глядел, глядел и, понемногу ослабевая, исчезали его размышления... Он сбросил с себя шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца, что тот опять его обнял».

О внутреннем мире Аркадия можно сказать кратко, так как настроение героя и основной эмоциональный тон уже за­даны и определены описанием майской природы. Итак, один из наиболее тонких приемов тургеневского психологизма — изображение эмоционального состояния героев через аналогию с состоянием, «построением» природы.

У Тургенева часто именно пейзаж ставит последнюю точку в повествовании, как бы подводит эмоциональный итог всей жизни героев. Таков пейзаж не только в романе «Отцы и дети», но и в романе «Дворянское гнездо».

В «Отцах и детях» заключительный момент эпилога ( XXVIII главы) — описание природы сельского кладбища — является окончательным доказательством несостоятельности базаровской теории. С помощью природы автор выносит окон­чательный вердикт нигилизму: все его принципы несостоя­тельны (не выдерживают проверки жизнью) и будут погребе­ны, как один из их носителей — Базаров, и лишь природа будет вечно напоминать о «великом спокойствии», «о вечном примирении и о жизни бесконечной».

Однако в «Отцах и детях» природа играет не только эсте­тическую, но и идейную роль.

Для Тургенева природа была важной и безусловной жиз­ненной ценностью, поэтому способность воспринимать ее чутко, эстетически любоваться ею и чувствовать себя частью природы характеризует обыкновенно лишь положительных героев. Через отношение персонажа к природе выражается авторская оценка этого персонажа и его характера.

Природа в «Отцах и детях» становится объектом для по­лемики не столь явной, как полемика об аристократии или русском мужике, но не менее значимой для характеристики героев романа.

Так, Базаров со свойственной ему категоричностью отвер­гает эстетическое любование природой, как и все то, что он называет «романтизмом». Для него природа не храм, а мас­терская, а человек в ней работник. Для Базарова характерно не эстетическое, а утилитарное восприятие природы. В этом, по мнению Тургенева, сказывается ущербность нигилизма во­обще и характера Базарова в частности.

Заметим, что природа у Тургенева часто лечит душевные раны героев, помогает им справляться с трудностями, тяже­лым душевным состоянием. Базарову же такого утешения и примирения через природу с жизнью не дано — природа как бы мстит ему за равнодушие. (Когда ему было плохо, «он отправлялся в лес и ходил по нем большими шагами, ломая попадавшиеся ветки и браня вполголоса и ее и себя...».) Но Тургенев показывает, что Базаров еще не совсем «пропащий» человек, в его душе еще есть место прекрасному. Так, в разго­воре с Аркадием на сеновале он вспоминает осину из своего детства, в разговоре с отцом он говорит: «Я, как подъезжал сюда, порадовался на твою березовую рощицу, славно вытяну­лась». Уже то, что он заговаривает об этом, позволяет считать, что его душа не так черства, как он старается показать.

Не один Базаров в романе проходит проверку природой. Задушевное к ней отношение характерно, например, для Ар­кадия, что, по мнению Тургенева, выгодно отличает его от Базарова и показывает, что суровость нигилизма для Аркадия была лишь подражательной маской, а в сущности он очень мягкий и душевно чуткий человек.

В отношении к природе сопоставляются братья Кирсановы. Поэтическая природа летнего вечера аккомпанирует размышлениям и чувствам Николая Петровича. Он чутко чувствует и глубоко понимает природу. Он долго бродит по вечернему саду, всей душой ощущая его очарование: «Он не в силах был рас­статься с темнотой, с садом, с ощущением свежего воздуха на лице и с этою грустью, с этою тревогой...» А вот для душевного состояния Павла Петровича та же самая природа предстает уже иначе. Она не рождает для него никакого эмоционального отзвука: «Павел Петрович дошел до конца сада, и тоже заду­мался, и тоже поднял глаза к небу. Но в его прекрасных темных глазах не отразилось ничего, кроме света звезд. Он не был рожден романтиком, и не умела мечтать его щегольски-сухая и страстная, на французский лад мизантропическая душа».

Таким образом, в произведениях Тургенева пейзаж — это не только прием, позволяющий создать определенное эмоцио­нальное настроение, но и одна из важнейших, бесспорных жизненных ценностей, отношением к которой проверяется че­ловек.