«Отцы и дети» — одно из центральных произве­дений И. С. Тургенева. Он писал этот роман в тре­вожный и, пожалуй, самый драматический период жизни: конфликт с Н. А. Некрасовым и Н. А. Добро­любовым, уход из «Современника». Ни одно произ­ведение великого писателя не вызывало столько спо­ров, такой бурной реакции.

Принято считать, что название романа содержит лишь идеологический и социальный смысл: на смену аристократическому дворянству пришло поколение разночинцев. Но ведь в книге есть две пары «отцов и детей», соединенных кровными узами: Базаровы и Кирсановы. Поэтому тема наследования приобретает не только социальное, но и семейное звучание.

Итак, Николай Петрович и Аркадий Николае­вич Кирсановы.

Отец Кирсанов не похож на своего блистатель­но-аристократического брата: ни внешнего шарма, ни романтической биографии, ни загадочной люб­ви. Напротив, все просто и обыденно. По причине хромоты Николай Петрович в юности определен по «штатскому делу». Пришло время — Николай Пет­рович женился, стал любящим мужем, заботливым отцом, хозяином поместья. Когда умерла любимая Машенька, «едва вынес этот удар», за несколько недель стал седым. Значит, чувства в его душе не менее глубоки, чем неземная страсть старшего бра­та к таинственной Нелли! Просто направлены они на семью, детей, дом.

Жизнь отца Кирсанова внешне ничем не приме­чательна. Но есть что-то в этом «сером, пухлень­ком» человечке, что вызывает к нему уважение. Это «.что-то» — верность жизненным принципам, кото­рые отличаются от «принсипов» старшего брата. Николай Петрович верен своему предназначению главы семьи, хозяина. Как когда-то его отец, он повез Аркадия в Петербург учиться, как принято издавна, он живет спокойной жизнью, ведет хозяй­ство. Но это не просто обыватель, в нем сохраняет­ся и свежесть чувств, и тяга к прекрасному, и даже интерес к новому. Поэтому он испытывает любовь к юной Фенечке, играет на виолончели, живо реа­гирует на споры брата с Базаровым.

Николай Петрович — отец в полном смысле это­го слова. По этой причине его отношения с Фенечкой не имеют ничего общего с обычной «проказой» барина, соблазнившего бедную девушку. В привя­занности к Фенечке, в любви к маленькому Мите он сумел сохранить достоинство, и свое, и любимой женщины.

Казалось бы, Аркадий — достойная смена отца, даже свадьбы отца и сына пришлись на один день. Но, если присмотреться внимательнее, можно ут­верждать: Аркадий уступает Николаю Петровичу.

Старший Кирсанов живет по своим принципам, по своим понятиям, просто и достойно. Даже брат и сын не могут руководить этим мягким и дели­катным человеком. Аркадий же постоянно от кого-то зависит, кому-то подражает. Вот он вслед за Ба­заровым заявляет: «Мы не признаем авторитетов». А затем явно робеет перед уверенностью Анны Сер­геевны. Вот он возмущается словами Базарова: «Нравится тебе женщина... старайся добиться тол­ку; а нельзя — ну, не надо, отвернись — земля не клином сошлась!». Однако в конце концов поступа­ет именно так: поняв, что Одинцова им не интере­суется, «переключается» на более доступную Катю. Этим, кстати, Аркадий отличается от Базарова, спо­собного на глубокое чувство.

В отличие от Николая Петровича, чей характер раскрыт Тургеневым достаточно разнообразно: в горе, слезах, любви, счастье, смущении, — личность Аркадия, как мне кажется, весьма ординарна, бес­цветна. Даже желание быть значительным в сцене объяснения с Катей (26-я глава) оборачивается по­зерством и пустословием. Создается впечатление, что Аркадий повторяет чьи-то чужие, где-то вычитан­ные слова: «Желаю быть полезным, желаю посвя­тить все силы истине...».

Общеизвестно: дети должны идти дальше отцов. Аркадий же не только не превзошел Николая Пет­ровича, но и, по-моему, явно проигрывает в сравне­нии с ним. Думаю, что, достигнув возраста сорока четырех лет (именно столько Николаю Петровичу в момент встречи с сыном), Аркадий не сможет со­хранить в душе «и грусть, и порывы первой люб­ви», не будет любоваться «солнечными лучами», которые «обмывали стволы осин таким теплым све­том, что они становились похожими на стволы со­сен». Не испытает этот «рьяный хозяин» всего того, что сумел увидеть и почувствовать его такой неза­тейливый с виду «хроменький» отец.