Любовная интрига составляет основу большинства про­изведений в русской классической литературе. Истории любви героев привлекали многих писателей. Особое значе­ние они имели в творчестве Тургенева.

Шесть романов писателя и повесть «Вешние воды» по типу любовной интриги можно разделить на две группы. К первой относятся романы «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне», «Новь», «Отцы и дети»; ко второй — «Дым» и «Вешние воды».

В романах, относящихся к первой группе, Тургенева ин­тересовали не столько личные отношения героев, сколько их общественные взгляды. Этой теме и подчиняется лю­бовная интрига. Она основана на системе «треугольников», обеспечивающих ситуацию выбора: Рудин — Наталья — Волынцев, Лаврецкий — Лиза — Паншин, Инсаров — Еле­на — Берсенев, Шубин, Курнатовский, Нежданов — Мариан­на — Калломийцев (Соломин). В ходе развития любовной интриги проверяется состоятельность или несостоятель­ность героя, его право на счастье. Центром «треугольни­ка» является женщина (тургеневская девушка). В образах главных героинь представлены три последовательные сту­пени вовлечения русской женщины 50 — 70-х годов в об­щественную жизнь: Наталья и Лиза, еще только стремя­щиеся к общественной деятельности, Елена, уже нашедшая себе полезное дело, но пока что на чужбине, и Марианна, участница русского революционного движения, окончательно определившая цель своей жизни.

Наталья воспитывалась матерью и немного получила от ее салонных бесед, французских романов и гувернанток. Елена «сперва обожала отца, потом страстно привязалась к матери и охладела к обоим». Марианна же вообще росла не с родителями. Наталья «с первого взгляда могла не по­нравиться». Тургенев не наделяет ее (как и впоследствии Елену и Марианну) физической красотой. Марианна каза­лось «почти дурнушкой», Елена и Марианна готовы были «голову сложить» за всех притесненных, бедных и жал­ких. Знакомство с теми, кто являлись главными героями романов, становилось для девушек окном в незнакомый мир (для Натальи и Елены) или возможностью найти свои иде­алы (для Лизы и Марианны). И Рудин, и Лаврецкий, и Инсаров, и Нежданов являлись, по сути, их наставниками.

Наталья в речах Рудина находила ответы на мучившие ее вопросы. Для нее он был подвижником, за которым де­вушка готова безоглядно идти на любые жертвы. Наталья еще не стремится к «полезной деятельности», однако ищет достойного, сильного человека, поступки которого не расхо­дились бы с его убеждениями. Разочарование возвращает ее в привычную среду, о чем свидетельствует брак с Волынцевым.

Юную Калитину с самого детства покоряла самоотвер­женность отшельников, их готовность пострадать за чу­жие грехи, Лаврецкий рассуждает о том, что они с Лизой пошли бы к «прекрасной цели» — «пахать землю». Он понял, что «любят и не любят они одно и то же». Невоз­можность счастья не дает Лизе, в отличие от Натальи, вер­нуться в свою среду. Она порывает с прошлым, уходя в монастырь.

«Восторженная республиканка» (так называет Елену отец), сознательно ищет себе опору в жизни, она сравнивает, сопоставляет людей, присматриваясь к Шубину, Берсеневу, и останавливает выбор на Инсарове, так как он вполне отвечает ее представлению о том, каким должен быть муж, товарищ в совместном большом общественном деле. Так же, как и Лиза, Инсаров и Елена не могут избавиться от ощущения непростительности своего счастья. Гибель Ин­сарова, несмотря на то, что он более цельная и деятельная натура, чем Рудин и Лаврецкий, «уравнивает» положение Елены и двух первых героинь. Она, как и Лиза, не возвращается в свою среду, но ее цель — не монастырь, а борь­ба, хотя будущее окутано неизвестностью.

Марианну никто не вел за собою, никто на нее не вли­ял. Горькие обстоятельства ее семейной жизни, унизитель­ное положение в доме Сипягиных открыли ей глаза на по­ложение всех униженных и обездоленных, и она ухвати­лась за Нежданова как единомышленника, честного человека, уже принимающего участие в борьбе. Впрочем, еще более говорило в его пользу то, что девушка почув­ствовала в нем одного из тех несчастных, кому необходимо помочь: «Мы оба одинаково несчастливы; вот что нас свя­зывает». Поэтому сколько бы слабости он ни выказывал, героиня готова была преданно служить ему. И все-таки для деятельности ей требовалась гораздо более стойкая опора, а не тот, кто говорит: «Марианна, я обязан сказать тебе, что я не верю больше в то дело, которое нас соединило». Нежданов признается, что в их сближении личное чувство играло второстепенную роль, соединились же они во имя дела. Марианна, столкнувшись с несостоятельностью свое­го избранника, связывает судьбу с Соломиным. В отличие от трех других героинь, она нашла выход, позволяющий об­рести «новую, осознанно счастливую жизнь».

Любовная интрига в этом романе наиболее социальна и рациональна. Во время первого признания в любви, заме­чает автор, «они даже не поцеловались — это было бы по­шло и почему-то жутко».

Итак, в романах «Рудин», «Дворянское гнездо», «На­кануне» и «Новь» героини влюбляются скорее в идеи, чем в их носителей.

Наибольшей функциональности любовная интрига дос­тигает в романе «Отцы и дети», когда испытываются ниги­листические идеалы Аркадия и Базарова. В отличие от дру­гих романов первой группы, здесь не одна, а две любовные истории. Кроме того, их завязка происходит только в сере­дине романа.

История Аркадия — очень типична для дворянской мо­лодежи 60-х годов, временно попавшей под влияние рево­люционно-демократической идеологии. Поверхностное ув­лечение Кирсанова нигилизмом Тургенев разоблачает в сце­нах, происходящих в усадьбе Одинцовой. Катя заявляет Аркадию, что она его «переделает». Действительно, проходит несколько месяцев и при содействии Кати у Аркадия от нигилизма ничего не остается: «Я уже не тот заносчи­вый мальчик, каким сюда приехал... До сих пор я не пони­мал себя, я задавал себя задачи, которые мне не по си­лам... Глаза мои недавно раскрылись благодаря одному чув­ству...» Желая показать нежизнеспособность взглядов Базарова, Тургенев во второй части романа «переносит» своего героя в новую обстановку, в новые условия, где ему приходится действовать в полном противоречии со своими убеждениями. Рационалист, отрицающий силу подлинной любви, Базаров охвачен страстью к женщине, чуждой ему и по общественному положению и по характеру, причем охва­чен настолько, что начинает сам злиться на себя.

Идейно-художественный замысел произведений «Дым» и «Вешние воды» определил своеобразие положенных в их основу конфликтов и взаимоотношений героев. Если в пре­дыдущих романах центром «любовного треугольника» яв­лялась женщина, то в этих произведениях — мужчина (Ирина — Литвинов — Татьяна, госпожа Полозова — Са­нин — Джемма). Главным для писателя становится иссле­дование иррациональной природы чувства.

В произведениях не сказано ни слова относительно того, каковы были общественные взгляды Литвинова и Санина и тем более общественная деятельность. Тургенев даже под­черкивает аполитизм героев. Так, в «Вешних водах» он прямо говорит об отсутствии у Санина общественных ин­тересов: «Тревожные чувства, обуревавшие лучшей частью тогдашней молодежи, были ему мало известны».

Конфликт, на котором строятся эти произведения, — противопоставление слабого духом героя (Литвинова и Са­нина) и сильной, властной героини (Ирины и г-жи Полозо­вой). Перед Литвиновым и Саниным стоит проблема выбо­ра: или напряжение, или Таня и Джемма, которые несут своей любовью спокойствие, уверенность, умиротворение.

У Ирины огненная, ненасытная душа. С юных лет ею движут сильные чувства, и хорошие и дурные. Встреча с Литвиновым в Баден-Бадене воскресила в ней единственно настоящую любовь. Но прошедшие годы наложили неизг­ладимый отпечаток. В душевном холоде остывает и ее соб­ственное, вначале как будто пылкое, чувстве». Герой романа Литвинов не столь цельный и самобытный, как Рудин, Базаров, Инсаров; это не деятельная, а страдающая фигу­ра. «Ангел-хранитель» Татьяна спасает жалкую жертву «роковых страстей».

Тема «чада»переходит и в повесть «Вешние воды», где Тургенев показывает пошлость, которая засасывает. Санин — человек благородный, пылкий, отважный, готовый жер­твовать собой, если речь идет о деле чести. Но все это ока­зывается зыбким. Достаточно ему попасть в чадную атмос­феру, как слепая, нелепая страсть стирает все — и истин­ную любовь и благородство: «Ему следовало отдохнуть от этого чада, который забрался ему в голову, в душу — этого негаданного, непрошенного сближения с женщиной, столь чуждой ему». Утрата Джеммы привела Санина к горькой утрате радостного сознания осмысленного бытия.

Философия чувств у Тургенева противопоставляет иллюзор­ную любовь-страсть истинному чувству. Композиция этих про­изведений ведет к решительному утверждению величия подлин­ной любви, к пониманию того, что настоящее чувство вечно.