Несмотря на то что Л. Н. Толстой в романе «Война и мир» любил «мыель народную», он достаточно много внимания уделил и «мысли семейной». Писателя очень волновала эта тема, и у него была своя система взглядов относительно того, какой должна быть идеальная семья. Счастливой семейной жизнью он одарил лишь самых любимых своих героев, про­ведя их через невероятно тяжелые испытания и заставив «заслужить» семейное счастье.

Какой должна быть семья в понимании Толстого, мы узнаем лишь в самом конце романа. Начинается же роман с описания неудачного брака. Речь идет о князе Болконском и маленькой княгине. Мы встречаем их обоих в салоне Анны Павловны Шерер. На князя Андрея невозможно не обратить внимание — настолько он непохож на остальных: «Ему, види­мо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них, и слушать их ему было очень скучно». Всем остальным интересно в этой гости­ной, потому что здесь, в этих разговорах, сплетнях вся их жизнь. И для жены князя Андрея, прелестной маленькой жен­щины, здесь — вся жизнь. А для князя Андрея? «Из всех же прискучивших ему лиц лицо его хорошенькой жены, каза­лось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее.» А когда она обратилась к нему кокетливым тоном, он даже «зажмурился и отвернул­ся». Когда они вернулись домой, отношения их не стали теп­лее. Князь Андрей не становится ласковее, но мы уже пони­маем, что дело тут не в его скверном характере. Слишком мягок и обаятелен он был в общении с Пьером, которого ис­кренне любил. С женой же он обращается «с холодной учти­востью». Он советует ей пораньше лечь спать, якобы беспо­коясь о ее здоровье, но на самом деле желая лишь одного: чтобы она поскорее ушла и дала ему спокойно поговорить с Пьером. Перед тем как она удалилась, он встал и «учтиво, как у посторонней, поцеловал руку». Почему же он так холоден со своей женой, ждущей от него ребенка? Он старается быть учтивым, но мы чувствуем, что он груб с ней. Жена говорит ему, что он переменился к ней, значит, раньше он был другим. В гостиной Шерер, когда все любовались «на эту полную здо­ровья и живости хорошенькую будущую мать, так легко пе­реносившую свое положение», было трудно понять, что в ней раздражает князя Андрея. Но все становится ясно, когда она дома продолжает разговаривать с мужем «тем же кокетли­вым тоном, каким она обращалась и к посторонним». Князю Андрею опостылели этот кокетливый тон, эта легкая болтов­ня, нежелание задумываться над своими словами. Хочется даже вступиться за княгиню — ведь она не виновата, она все­гда была такой, что же он раньше этого не замечал? Нет, отве­чает Толстой, виновата. Виновата, потому что не чувствует. Только чуткий и понимающий человек может приблизиться к счастью, потому что счастье — это награда за неустанную работу души. Маленькая княгиня не делает усилий над со­бой, не заставляет себя понять, почему муж изменился к ней. А ведь все так очевидно. Ей нужно было стать всего лишь повнимательнее — присмотреться, прислушаться и понять: с князем Андреем так себя вести нельзя. Но ее сердце ей ни­чего не подсказало, и она продолжала страдать от учтивой холодности мужа. Однако Толстой не встает и на сторону Болконского: в отношениях с женой тот выглядит не слиш­ком привлекательно. Толстой не дает однозначного ответа на вопрос, почему так сложилась жизнь молодой семьи Болкон­ских, — оба виноваты, и никто не может ничего изменить. Князь Андрей говорит сестре: «Но если ты хочешь знать прав­ду... хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю...» Можно только догадываться — отчего. Оттого, что разные, оттого, что не поняли: семейное счастье — это труд, постоянный труд двух человек.

Толстой помогает своему герою, освобождая его от этого тягостного брака. Позднее он так же «спасет» Пьера, тоже хлебнувшего невзгод в семейной жизни с Элен. Но ничего в жизни не бывает напрасно. Наверное, Пьеру нужно было по­лучить этот страшный опыт жизни с подлой и развратной женщиной, чтобы испытать полное счастье во втором браке. Никто не знает, была бы счастлива Наташа, выйди она замуж за князя Андрея, или нет. Но Толстой чувствовал — с Пьером ей будет лучше. Спрашивается, почему он не соединил их раньше? Зачем заставил пройти через столько страданий, соблазнов и лишений? Ведь очевидно, что они созданы друг для друга. Однако Толстому было важно проследить форми­рование их личностей. И Наташа, и Пьер выполнили огром­ную духовную работу, которая подготовила их к семейному счастью. Пьер пронес любовь к Наташе через долгие годы, и за эти годы в нем накопилось столько духовного богатства, что и любовь его стала еще серьезнее и глубже. Он прошел плен, ужас смерти, страшные лишения, но душа его только окрепла и стала еще богаче. Наташа, пережившая личную тра­гедию — разрыв с князем Андреем, потом его смерть, а затем смерть своего младшего брата Пети и болезнь матери, — тоже выросла духовно и смогла другими глазами посмотреть на Пьера, оценить его любовь.

Когда читаешь о том, как изменилась Наташа после заму­жества, сначала становится обидно. «Пополнела и поширела», радуется детской пеленке «с желтым вместо зеленого пятна», ревнивая, скупая, пение забросила — да что же это такое? Однако надо разобраться — почему: «Она чувствова­ла, что те очарования, которые инстинкт ее научал употреб­лять прежде, теперь только были бы смешны в глазах ее мужа, которому она с первой минуты отдалась вся — то есть всей душой, не оставив ни одного уголка не открытым для него. Она чувствовала, что связь ее с мужем держалась не теми поэтическими чувствами, которые привлекли его к ней, а держалась чем-то другим, неопределенным, но твердым, как связь ее собственной души с ее телом». Ну как тут не вспом­нить бедную маленькую княгиню Болконскую, которой было не дано понять то, что открылось Наташе. Та считала есте­ственным обращаться к мужу кокетливым тоном, как к по­стороннему, а Наташе казалось глупым «взбивать локоны, надевать роброны и петь романсы, для того чтобы привлечь к себе своего мужа». Наташе было гораздо важнее чувство­вать душу Пьера, понимать, что его волнует, и угадывать его желания. Оставаясь с ним наедине, она разговаривала с ним так, «как только разговаривают жена с мужем, то есть с не­обыкновенной ясностью и быстротой познавая и сообщая мысли друг друга, путем противным всем правилам логики, без посредства суждений, умозаключений и выводов, а совершенно особенным способом». Что же это за способ? Если проследить за их разговором, он даже может показаться за­бавным: иногда их реплики выглядят совершенно бессвяз­ными. Но ведь это — со стороны. А им не нужны длинные, законченные фразы, они и так понимают друг друга, потому что вместо них говорят их души.

Чем отличается семья Марьи и Николая Ростовых от семьи Безуховых? Пожалуй тем, что она основана на постоянной духовной работе одной лишь графини Марьи. Ее «вечное душевное напряжение, имеющее целью только нравственное добро детей», восхищает и удивляет Николая, но сам он на это не способен. Однако его восхищение и преклонение пе­ред женой тоже делают их семью крепкой. Николай гордится женой, понимает, что она умнее его и значительнее, но не за­видует, а радуется, считая жену частью себя самого. Графиня Марья же просто нежно и покорно любит своего мужа: слиш­ком долго она ждала своего счастья и уже не верила, что оно когда-нибудь придет.

Толстой показывает жизнь этих двух семей, и мы вполне можем сделать вывод о том, на чьей стороне его симпатии. Конечно, идеальной в его представлении является семья На­таши и Пьера.

Та семья, где муж и жена — одно целое, где нет места ус­ловностям и ненужному жеманству, где сияние глаз и улыбка могут сказать гораздо больше, чем длинные, запутанные фра­зы. Мы не знаем, как в дальнейшем сложится их жизнь, но мы понимаем: куда бы судьба ни забросила Пьера, Наташа всегда и везде будет следовать за ним, какими бы тяготами и лише­ниями это ей ни грозило.