Нет величия там, где нет простоты, добра и правды.

Л. Н. Толстой

 

События частной и исторической жизни люди оценивают с помощью критерия нравственности: добра, бескорыстия, ду­шевной ясности и простоты, духовной связи с людьми, с об­ществом, народом.

Кутузов и Наполеон являются выразителями исторических тенденций времени. В романе ярко видна крайняя противопо­ложность этих двух личностей. Мудрый Кутузов, свободный от страсти тщеславия и честолюбия, легко подчинял свою волю «провидению», прозревал «высшие законы», управляющие движением человечества, и поэтому стал представителем на­родной освободительной войны. То народное чувство, которое носил в себе Кутузов, сообщило ему нравственную свободу, появившуюся в прозрении «высших законов». Это прозрение Кутузова было результатом духовного слияния с народом: «Ис­точник этой необычной силы прозрения в смысле совершаю­щихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его».

Острое народное нравственное чувство руководило Кутузо­вым и внушало ему отвращение к насилию и жестокости, к беспощадному и бесполезному пролитию человеческой крови. Это же чувство объединило Кутузова с солдатами и разъеди­нило с высшими чинами армии, которые хотели «отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления».

Наполеон же благодаря полному равнодушию к человеку и отсутствию нравственного чувства был поставлен историей во главе захватнической войны. По своим субъективным ка­чествам Наполеон является выразителем печальной истори­ческой необходимости — «движения народов с запада на вос­ток », в результате которого произошла гибель наполеоновской армии. Наполеон, по словам Толстого, предназначен был «про­видением на печальную, несвободную роль палача народов», исполнял «ту жестокую, печальную и тяжелую нечеловечес­кую роль, которая ему была предназначена».

Таким образом, Кутузов и Наполеон независимо от своих намерений и разумений выполняют задачу сверхличную. При этом один воображает себя героем, властителем народов, от воли которого зависят их судьбы, другой не думает о себе, не играет никакой роли, а лишь мудро руководит духом вверен­ного ему войска.

Толстой разбивает жизнь на восходящее течение и нисхо­дящее, центробежное и центростремительное. Кутузов, кото­рому открыт закономерный ход мировых событий в его на­ционально-исторических пределах и который благодаря народ­ному нравственному чувству прозревает волю «провидения», является классическим воплощением центростремительных, восходящих сил истории.

Центробежные, нисходящие силы истории воплотил в себе Наполеон, этот «сверхчеловек». Он не чувствует внутренней необходимости в духовных явлениях жизни, верит в силу своей единичной воли, воображает себя творцом истории, вождем и повелителем народов, но в действительности является лишь «игрушкою судьбы», «ничтожнейшим орудием истории». Он возглавляет исторические силы, направленные ложным путем, и поэтому обречен. Толстой увидел внутреннюю несвободу ин­дивидуального сознания, выраженного в личности Наполеона, потому что подлинная свобода связана с исполнением закона, с добровольным подчинением своей воли «высшей цели». Тол­стой разоблачает тот идеал безграничной свободы, который приводил к культу сильной и гордой личности.

Великий человек в изображении Толстого получает свою силу от народа, носит в своем сердце чувство, близкое народу. Заслуга Толстого в том, что он изображает личность великого человека как народного героя, который добился самостоятель­ности и свободы только в союзе с народом и нацией в целом.

Он крепко связан с массой «обыкновенных людей» общенарод­ными совместными целями и действиями, любовью к России.

Толстой подчеркивает нравственную высоту Кутузова. «И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направил все свои силы не на то, чтобы истреблять людей и убивать, а на то, чтобы спасать и жалеть их. Простая, скромная и потому ис­тинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, ко­торую придумала история».

Толстой подчеркивает достоинства Кутузова как полковод­ца, деятельность которого неизменно была направлена к одной цели, имевшей общенациональное значение. «Трудно вообра­зить себе цель более достойную и более совпадающую с волею всего народа». Толстой не раз в романе подчеркивает целе­устремленность всех действий Кутузова, сосредоточенность всех сил на задаче, вставшей перед всем русским народом в ходе истории. Выразитель народно-патриотического чувства, Кутузов становится и направляющей силой народного сопро­тивления, руководит и поднимает дух войск.

Наполеона Толстой не признает великим, потому что На­полеон не понимает значения совершающихся событий, во всех его действиях проявляются лишь честолюбивые претензии и самолюбие. Ничтожество Наполеона состоит в том, что он, воображая себя правителем мира, лишен той внутренней ду­ховной свободы, которая выражается в признании необходи­мости. Он «никогда, до конца жизни своей, не мог понимать... ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступ­ков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того, чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих по­ступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды, добра и всего человеческого».

Значение великой личности Толстой видит в прозрении народного смысла событий, в ощущении совершающейся ис­тории как воли провидения. Великие люди, вожди человече­ства, подобно Кутузову, носящие в груди своей народное нрав­ственное чувство, своим опытом, умом и сознанием угадывают требования исторической необходимости.

«Для нас, — завершает свои рассуждения Л. Н. Толстой, — с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизме­римого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды».