Главам, посвященным Иешуа и Понтию Пилату, в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» отводится незначи­тельное место по сравнению с остальной книгой. Это всего четыре главы, но они как раз являются той осью, вокруг кото­рой вращается все остальное повествование.

Рассказ о Пилате и Иешуа стоит, если говорить о первона­чальном восприятии, в стороне от остальных глав. Но на са­мом деле весь роман, включая сюда и «древние» главы, — единое гармоничное целое.

Рассказ о встрече Пилата с Иешуа принадлежит перу Мас­тера, который появляется в книге не с самого начала, а в тот момент, когда читатель уже составил мнение о его творении. Мастер создал героев, и все же они живут независимо от него. Сначала читатель вообще не подозревает о связи между Мос­квой тридцатых годов и древним Ершалаимом.

Сразу во второй главе автор, как в ледяную воду, «броса­ет» читателя в события почти двухтысячелетней давности. Только что на Патриарших прудах мирно беседовали два впол­не заурядных человека и странный профессор с разными гла­зами, и вдруг «в белом плаще с кровавым подбоем» появля­ется прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Это имя знакомо, конечно, каждому. Не нужно долго гадать, что это за человек. А вот имя Иешуа — загадочно, оно не на слуху у людей. Хотя ассоциация с Христом возникает еще до того, как мы узнаем имя задержанного, которого привели на суд к Пилату. Булга­ков намеренно избегает проводить явные параллели Иешуа с Христом, как то: факты биографии, родители, возраст. Од­нако прототип Иешуа Га-Ноцри не вызывает сомнения.

Для прокуратора поначалу Га-Ноцри — обычный приго­воренный. Странный арестант называет прокуратора «добрым человеком». Еще никто не позволял себе такого! И Пилат с каким-то наслаждением говорит, что, напротив, его счита­ют свирепым чудовищем. Это не пугает и не удивляет арес­танта, его, кажется, ничем невозможно удивить. Далее про­исходят еще более необычные вещи — заключенный помогает Пилату справиться с нестерпимой головной болью. Вернее, не помогает, но предсказывает, что она пройдет, и та действи­тельно происходит. С этого момента пробуждается интерес Пилата к необычному заключенному.

Иешуа начинает говорить. В его уста автор вложил свои сокровенные мысли. Ведь роман «Мастер и Маргарита» про­возглашает обычные, но утерянные многими человеческие ценности — справедливость, нравственность, добродетель­ность. Иешуа говорит простые вещи: все люди добры, нужно любить их, доверять им. Говорит и о том, что человеческая жизнь неподвластна другому человеку.

Иешуа угадал, что прокуратор недоверчивый, замкнутый в себе, одинокий человек. Пилату лучше всех известно это. Желая скрыть свое удивление и растерянность, прокуратор напоминает Га-Ноцри, в чьих руках его жизнь. Странно, но того это совсем не пугает: «перерезать волосок» жизни мо­жет только тот, кто его «подвесил». Пилат смеется над этим, но верит ли сам в свой смех? Хотя чисто по-человечески Иешуа боится боли, боится будущей казни и просит отпус­тить его. И все же преимущество прокуратора перед ним ил­люзорно, скорее, узник имеет власть над своим судьей.

Беседа с Га-Ноцри переворачивает всю душу Пилата. От равнодушия не осталось и следа, он чувствует правоту собе­седника в их споре и уже хочет спасти его — ведь это в силах прокуратора. Надежда на спасение остается даже после того, как узнику предъявляют обвинение в оскорблении кесаря. Увы, заключенный не хочет отрекаться от своих слов, а Пилат из трусости, из боязни разрушить карьеру (которая не приносит ему радости), но более всего из страха перед императором не может помочь Иешуа. Казнь неизбежна.

Но закончен ли спор Пилата с Иешуа? Закончены ли му­чения прокуратора (ведь он сам мучается вынесенным при­говором)? Иешуа умер, а Пилата всюду, всегда преследуют слова о том, что один из главных человеческих пороков — трусость. Прокуратор знает, что это — правда, и слова были сказаны для него. Сказав это, Иешуа все же простил Пилата перед смертью, но тот сам себя не может простить.

Пилат видит только один способ искупить свою вину — убийство Иуды, предателя. Он в самом деле совершает убий­ство, но и это не приносит облегчения. Эта попытка искупить преступление, совершенное из трусости, запоздала. Главной ошибки не исправить никогда.

Пилат знает: Иешуа был ни в чем и никогда не повинен, он был прав во всем. Из его уст звучала истина. Прокуратору нет покоя ни днем ни ночью. Девятнадцать веков он ждет прощения. И он будет прощен однажды «в ночь на воскресе­нье», ибо Бог прощает всех. Снова подтверждается библейс­кая истина: «Раскаянием — очистимся».

Спор Иешуа с Пилатом, по большому счету, не был проти­востоянием. Прокуратор верил заключенному. Иешуа знал истину, любил людей, философия его была проста и неза­мысловата. За это он принял свой крест. А что же прокуратор, погрязший в трупах, не знавший жалости и пощады? Он по­верил Иешуа и тоже был распят (только сам собой), и крест его был еще тяжелее. Пилат ведь наказан не за то, что послал осужденного на казнь, а за то, что совершил поступок, иду­щий вразрез с его совестью. Долг повелевал сделать совсем другое. Малодушный поступок был совершен вопреки соб­ственной воле и желаниям, из одной только трусости.

Роман «Мастер и Маргарита», безусловно, является сати­рой, но сатирой совсем особого сорта — нравственно-фило­софской. Булгаков судит своих героев по счету человеческой нравственности. Для него неизменен закон справедливости, по которому зло неизбежно подлежит возмездию, а искрен­нее раскаяние — наказанию. В этом истина.