Константина Симонова считают основателем «пано­рамного» романа о Великой Отечественной войне. Теме Отечественной войны посвятили свои произведения та­кие известные авторы, как Ю.Бондарев, В.Быков, А. Ананьев, Г. Бакланов, В. Богомолов и другие, высту­павшие в традиционных жанрах. Однако трилогия Си­монова «Живые и мертвые», благодаря широте охвата событий и отражения судеб людей на войне, получила особое название — «панорамного» романа или романа-события. В один ряд с симоновской трилогией ставятся «Война» и «Москва, 41-й» И. Стаднюка, «Блокада» А. Чаковского.

Сам Симонов признавался, что центральное в его романе — это человек на войне. «Мне кажется, что в «Живых и мертвых» я напрасно отдал дань мнимой обязательности для романа наличия в нем семейных линий. И как раз это оказалось самым слабым в моей книге», — признает К. Симонов. Главная задача автора состояла в изображении правды войны. Это потребова­ло от него введения большого количества действующих лиц — свыше 200. Причем судьбы многих из них оста­ются незавершенными. Тем самым Симонов показыва­ет одну из главных драм войны — когда люди пропада­ли без вести. «Я оборвал эти судьбы сознательно», — говорит автор трилогии. При этом даже эпизодические герои отличаются у Симонова индивидуальностью.

Вот как представлен в романе самый бесстрашный из командиров дивизий, который погибает немного ра­нее Серпилина: «Талызин, бирюковатый по натуре и казавшийся по первому впечатлению малообразован­ным, на самом деле был хорошо начитан, знал службу и командовал своей дивизией хотя и небезошибочно, но честно: не раздувал успехов и не прятал неудач. И вообще, по составившемуся у Серпилина мнению, был человек высокопорядочный...» Далее в нескольких предложениях Симонов рассказывает об этом человеке буквально все. В сорок первом он вместе с несколькими другими генералами был отдан на Западном фронте под трибунал. Талызину предъявлялось обвинение в трусости и утере управления дивизией.

За это он был приговорен к расстрелу, замененному десятью годами лишения свободы. Из лагеря просился на фронт и летом сорок второго был послан вновь заме­стителем командира полка.

Человек на войне у Симонова — это практически реальный человек, то есть взятый из жизни. Судьба Талызина — это художественное воплощение в романе реальных событий. То же можно сказать и о большин­стве судеб героев романа.

При написании трилогии К. Симонов придерживал­ся принципа историзма. В своей работе он опирался на документы, свидетельства очевидцев, свой собственный опыт.

Я думаю, что наиболее широко тему сочинения можно раскрыть на примере образа Серпилина, являю­щегося одним из центральных в повествовании. Образ Серпилина, прошедшего во время войны путь от ко­мандира полка до командарма, считается открытием Симонова. С этим образом входят в военную прозу лю­ди трагической судьбы — те, кто был подвергнут ре­прессиям в 30-е годы. Федор Серпилин был осужден без суда и следствия на десять лет, несмотря на то, что он не признал предъявленных ему обвинений.

«Фигура комбрига Серпилина сложилась у меня из воспоминаний двоякого рода, — писал Симонов, — во-первых, у меня в памяти осталось несколько встреч в разные годы войны с людьми, превосходно воевавши­ми и имевшими... ту же самую нелегкую биографию... Во-вторых, мне врезались в память некоторые эпизоды обороны Могилева в июле 1941 года и облик командира одного из полков... человека, не желавшего отступать. И внешний, и внутренний облик этого человека лег в первооснову образа Серпилина».

Федора Серпилина Симонов показывает как солда­та, любящего свою родину и готового до конца стоять за ее свободу. На войне раскрываются такие его каче­ства, как мужество, стремление к победе, чувство дол­га. Мы видим, что душа этого человека не загрубела от ужасов войны — он сопереживает тем, кто был осуж­ден вместе с ним, и пытается помочь этим людям. Сер­пилин пишет письмо в защиту друга с просьбой пере­смотреть его дело: «Дорогой товарищ Сталин! Считаю своим долгом доложить Вам, что комкор Гринько не меньше меня предан Родине и не хуже меня защищал бы ее от фашистских захватчиков. Если Вы верите мне, то нам с комкором Гринько обоим место на фрон­те, здесь, где я, а если Вы мне не верите, то, значит, нам обоим место там, где он».

Симонов раскрывает характер этого героя и в том, как он ведет себя в военной обстановке с Барановым, которого считает одним из виновников своего ареста в 1937 году; со своим приемным сыном, когда-то пуб­лично отрекшимся от него как от врага народа; и в том, как он ведет себя в первые дни войны в ситу­ации паники, отступления, слухов о диверсантах. Серпилин, всем сердцем преданный своей стране, тя­жело переживает неудачи армии. Он пытается осо­знать, почему это произошло. Глубокий анализ собы­тий приводит героя к правдивому пониманию войны и личности Сталина.

Симонов показывает, что война всецело поглощает человека. Это проявляется в раздумьях Серпилина — они не о его семье, друзьях. Чаще всего его мысли за­няты событиями войны: «...после сталинградского раз­грома немцы в марте под Харьковом показали, на что они еще способны. И надо было хоть умереть, но оста­новить их. Пока останавливали, представитель ставки трижды был у тебя. В последний раз разговор с ним обернулся так, что подумал: снимет с армии. И хотя делал все, что мог и умел, но, если б сняли, жаловаться было бы не на что, потому что отступал, не мог выпол­нить приказа — остановить немцев. Пришлось выслу­шать в последний раз и такое, что лучше бы не слы­шать...»

Поведение человека на войне может быть разным. Такие герои трилогии «Живые и мертвые», как член Военного Совета фронта Илья Львов, работник Ген­штаба Иван Алексеевич, которых в какой-то степени можно противопоставить, помогают читателю глубже понять причину тех или иных военных событий, а ав­тору — раскрыть характеры людей на войне. Образ Ильи Львова, появляющийся в третьей книге трило­гии, раскрывает социальную сторону сталинского культа, его проявление в поступках людей на фронте. Львов создавал атмосферу подозрительности, недове­рия к человеку. Он фанатично претворяет в жизнь идеи Сталина. Иван Алексеевич, фамилия которого остается неизвестна читателю, напротив, во многом не поддерживает высшее руководство. «...Было все-таки что-то унизительное в том, что вся твоя жизнь зави­села от вдруг мелькнувшего в голове воспоминания, которое могло и не мелькнуть, от трех-четырех слов, походя сказанных в трубку», — думает Иван Алексе­евич. Мы видим, что положение у Ивана Алексеевича в Генштабе по понятным причинам непрочное. И хотя ему «дорога возможность в меру своего разумения влиять на ход событий», он подумывает о том, как уй­ти на фронт, пока тучи над ним не сгустились оконча­тельно.

Эти образы относятся к персонажам второго плана, но наряду с главными героями в них, а также в образах члена Военного Совета армии Захарова, начальника штаба Бойко, командующего фронтом Батюка, раскры­вается идея романа К. Симонова. Романа о войне и о людях на войне.

Несомненная заслуга Константина Симонова в том, что в своей трилогии он отразил не только судьбы лю­дей военного времени, но и впервые затронул ряд ост­рых вопросов: почему начало войны было таким про­вальным? кто такой Сталин? Как его культ прелом­лялся в судьбах людей? В «Живых и мертвых» автор сам отвечает на эти вопросы, что позволяет нам уз­нать еще одну точку зрения на события военного вре­мени, оказавшего огромное влияние на судьбы людей 20 столетия.