Всемирно известный писатель Чингиз Торекулович Айт­матов не нуждается в том, чтобы его представляли читателям — миллионы его почитателей живут по всему миру. Если же это все же нужно — обращайтесь к его книгам.

Есть писатели, каждое произведение которых становится событием в культурной жизни страны, предметом горячих споров и глубоких раздумий. Творчество Чингиза Айтматова убедительное свидетельство тому.

Появление в 1958 году в журнале «Новый мир» повести «Джамиля», небольшой по объему, но значительной по содер­жанию, яркой по образному мышлению и мастерству испол­нения, было сигналом о том, что из киргизских степей при­шел в литературу человек удивительно самобытного таланта.

Чехов писал: «Что талантливо, то ново». Эти слова полно­стью можно отнести к повестям Ч.Айтматова «Джамиля», «Белый пароход», «Прощай, Гюльсары!», «Тополек в красной косынке» и другим. Только исключительно одаренная натура может сочетать в себе истинно фольклорное начало и новатор­ское восприятие современной жизни. Уже повесть «Джамиля», спетая писателем свободно, на одном широком дыхании, стала явлением новаторским.

Джамиля — образ женщины, никем до Ч. Айтматова так не раскрытый в прозе восточных литератур. Она живой чело­век, рожденный самой землей Киргизии. До появления Дани-яра Джамиля жила как ручеек, скованный льдом. Ни свекро­ви, ни мужу Джамили Садыку в силу вековых традиций «большого и малого дворов» и в голову не приходит, что в весеннюю пору солнце может разбудить и этот невидимый взо­ру ручеек. И он может заклокотать, забурлить, закипеть и ринуться на поиски выхода и, не найдя его, не остановится ни перед чем, устремится вперед к вольной жизни.

В повести «Джамиля» по-новому, тонко и с большим внут­ренним тактом Ч. Айтматов решает проблему столкновения нового со старым, патриархального и социалистического ук­лада в жизни, быту. Проблема эта сложная, и когда ее стара­лись решить прямолинейно, то герои получались схематичны­ми, отсутствовала психологическая убедительность. Ч. Айтма­тов счастливо избежал этого недостатка. Сеит, от имени кото­рого ведется повествование, с почтением относится к своей ма­тери — опоре семьи. Когда все мужчины «большого и малого дворов» уходят на фронт, мать требует от оставшихся «терпе­ния вместе с народом». Она в своем понимании вещей опира­ется на большой жизненный опыт и эпические традиции. В ее адрес автор не бросает ни единого упрека. А патриархальные устои, косность, обывательщина, покрытая плесенью благопо­лучия, подтекстно высвечиваются автором, и в конечном сче­те читателю становится ясно, что все это давит на личность, лишает ее красоты, свободы и силы. Любовь Данияра и Джа­мили не только обнажила нравственные и социальные корни этой обывательщины, но и показала пути победы над нею.

Любовь в повести выигрывает битву в борьбе с косностью. Как в этом произведении, так и в последующих Айтматов ут­верждает свободу личности и любви, потому что без них нет жизни.

Сила воздействия настоящего искусства на душу человека ярко раскрыта в судьбе юного Сеита. Обыкновенный аильский подросток, отличающийся от своих сверстников, может быть, чуть большей наблюдательностью и душевной тонкостью, под влиянием песен Данияра вдруг начинает прозревать. Любовь Данияра и Джамили окрыляет Сеита. После их ухода он все еще остается в аиле Куркуреу, но это уже не прежний подро­сток. Джамиля и Данияр стали для него нравственным вопло­щением поэзии и любви, свет их повел его в дорогу, он реши­тельно заявил матери: «Я поеду учиться... Скажи отцу. Я хо­чу быть художником». Такова преобразующая сила любви и искусства. Это утверждает и отстаивает Ч. Айтматов в повести «Джамиля».

В самом начале 60-х годов одна за другой появились несколь­ко повестей Айтматова, в том числе «Тополек в красной косын­ке», «Верблюжий глаз». Если судить по художественному испол­нению, они относятся ко времени творческих поисков писателя. И в той и в другой повести есть остроконфликтные ситуации как в сфере производства, так и в личной жизни героев.

Герой повести «Тополек в красной косынке» Ильяс доволь­но поэтично воспринимает окружающий мир. Но в начале по­вести, где эта поэтичность выглядит естественным проявлени­ем духовных возможностей человека, окрыленного любовью, он кажется менее убедительным, чем потом, когда он страда­ет, ищет свою потерянную любовь. И все же Ильяс — это рез­ко очерченный мужской характер среди окружающих его лю­дей. Байтемир, который сначала приютил Асель, а потом и женился на ней,— человек добрый и отзывчивый, но в нем есть некий эгоизм. Может быть, это оттого, что слишком дол­го он жил в одиночестве и теперь молча, но упорно держится за счастье, которое так неожиданно, словно Божий дар, пере­ступило порог его холостяцкого жилья?

Критики упрекали автора «Тополька в красной косынке» в недостаточности психологического обоснования поступков ге­роев. Невысказанная словами любовь двух молодых людей и их скоропалительная свадьба, казалось, брали под сомнение. В этом есть, конечно, доля правды, но надо учесть и то, что твор­ческому принципу Ч. Айтматова, равно как и любовной тради­ции его народа, всегда чужда многословность любящих друг друга людей. Как раз через поступки, тонкие детали и показы­вает Айтматов единение любящих сердец. Объяснение в люб­ви — это еще не сама любовь. Ведь Данияр и Джамиля тоже по­няли, что любят друг друга, без многословных объяснений.

В «Топольке в красной косынке» Асель среди колес десят­ка других автомашин узнает следы грузовика Ильяса. Здесь Айтматов фольклорную деталь использовал очень к месту и по-творчески. В этом краю, где происходит действие повести, де­вушке, тем более за два дня до свадьбы, среди бела дня не выйти на дорогу, чтоб ждать нелюбимого человека. Ильяса и Асель на дорогу привела любовь, и здесь слова излишни, так как по­ступки их психологически оправданы. И все же в повести чув­ствуется какая-то спешка автора, стремление поскорее соеди­нить влюбленных, ему скорее надо перейти на что-то более важ­ное. И вот уже Ильяс говорит: «Жили мы дружно, любили друг друга, а потом случилась у меня беда». И дальше — производ­ственный конфликт и в конечном счете разрушение семьи. По­чему? Потому что Ильяс «не туда повернул коня жизни». Да, Ильяс человек горячий и противоречивый, но читатель верит в то, что он не опустится, найдет в себе силы преодолеть смяте­ние в душе и обретет счастье. Для того чтобы убедиться в этом логичном превращении Ильяса, читателям достаточно вспом­нить внутренний монолог этого уже достаточно побитого судь­бою молодого человека, когда он во второй раз видит белых ле­бедей над Иссык-Кулем: «Иссык-Куль, Иссык-Куль — песня моя недопетая! ...зачем я вспомнил тот день, когда на этом ме­сте, над самой водой, мы остановились вместе с Асель?»

Ч. Айтматов не изменяет своей манере: чтоб доказать глубину переживаний Ильяса и широту его души, он снова остав­ляет его наедине с озером.

Этой повестью замечательный писатель доказал себе и дру­гим, что для любого сюжета, любой темы он находит самобытное айтматовское решение.